Владимир Карпов: Гибель и воскрешение разведчика

Клаус попытался возразить, зажестикулировал, но тут же унял свои эмоции и согласился:

– Да, Степан, ты прав, я – дезертир, и ты тоже. Но не из-за того пьяного дурака, а из-за тебя, хорошего человека, я хотел тебе помочь, поэтому поплыл сюда, в Норвегию.

Степан покачал головой.

– Не криви душой, не виляй, Клаус. Не только из-за меня ты здесь. Ты давно созрел для этого, понял – война проиграна. Скоро всем вам, немцам, придется отвечать за огромные беды, которые вы принесли Европе и особенно нашей стране.

Хофман кивнул в знак согласия. А Степан продолжал:

– Так что же получается – мы жертвы случайности? Если бы я не воспрепятствовал пьяному майору и он овладел Мартой, все осталось бы на своих местах? Значит, я со своим благородством – виновник всего?

Клаус, хвативший изрядную порцию спиртного, замахал руками.

– Нет, нет. Если бы ты не защитил Марту, ты стал бы подлецом! И она, и старушки, и девочки, и хозяин пансиона – все тебя всю жизнь вспоминали бы как подлеца! Ты поступил благородно. И я тебя за это очень уважаю.

Он протянул свою рюмку, предлагая выпить.

Утром, расставаясь, два капитана пожали руки. Они убили бы друг друга, если бы встретились позавчера, а теперь пожали руки. Хофман дал Степану денег.

– Немецкие марки везде принимают, тебе пригодятся.

Он долго не выпускал большой, сильной длани русского офицера. Наконец, пристально и печально глядя ему в глаза, молвил:

– Се ля ви, капитан.

Что по-французски означает: такова жизнь, капитан.

Майора-танкиста, виновного в этом чрезвычайном происшествии, генерал-полковник Федин отдал под суд. В военное время расследование и приговор выносятся быстро. В этом преступлении мотивы его и факт ужасного злодеяния были очевидны. Трибунал приговорил майора к расстрелу (умышленно не называю его фамилии, дабы не обременить позором его живых родственников и потомков).

Расстреливали преступника перед строем танкового полка и остатков разведроты. Два газика подъехали к строю. В переднем сидели прокурор, судьи и врач. Из второго конвоиры-автоматчики высадили майора. Он был в распущенной гимнастерке, без погон и без наград. На лице еще светились «фонари», поставленные старшиной Павловым.

Судья огласил приговор. Командир полка подал команду: «Полк, кругом!» Строй отвернулся от преступника. В это время треснули очереди автоматчиков-конвоиров. Выстрелы заглушили вскрик майора:

– Да здравствует товарищ Сталин!

Полк повернули еще раз кругом, когда расстрелянный лежал на земле. Врач зафиксировал факт смерти. Шофер газика ловко накинул петлю троса на ноги убитого. Конвоиры прыгнули в кузов газика, и машина поволокла казненного в поле.

Где-то там автоматчики вырыли неглубокую яму, столкнули в нее расстрелянного, забросали землей и разровняли ее, чтобы не было могильного холма и никто не знал, где погребен преступник.

Генерал-полковник Федин и член Военного совета генерал-майор Матвеев переживали очень неприятный разговор с командующим фронтом. На командование такого высокого уровня, как Федин и Матвеев, накладывать взыскания не принято. Их или сразу снимают с должности, или ограничиваются холодной беседой лично или по телефону. В любом варианте это не меньше взыскания.

Командиру дивизии генералу Денисову за ЧП объявлен выговор. Командира танкового полка, где служил провинившийся майор, сняли с должности и назначили с понижением.

Федин и Матвеев очень огорчались от полученного внушения от маршала. За всю войну у них не было такого неприятного «надира» от старшего начальства. Но таков закон военной иерархии: где бы и что бы ни случилось в низовых инстанциях, вся вертикаль командиров виновата – недосмотрели, распустили, не смогли навести должный порядок.

Вечером за рюмкой чая «с горя» командующий армией и член Военного совета еще и еще сокрушались, перебирая подробности этого ужасного ЧП. Им были известны все детали, следователи и прокурор докладывали регулярно еще в ходе расследования. Теперь, когда суд состоялся и виновник ЧП наказан, надо было позаботиться о похоронах погибших разведчиков и танкистов. На войне эта печальная процедура не редкость, необходимые распоряжения отданы. Поговорили генералы и о капитане Доронине.

– Хороший, боевой разведчик, – сказал Федин. – Недавно я ему третий орден Красного Знамени вручал.

Матвеев согласился:

– Замечательный офицер. И в разведроте у него был порядок. Я у них не раз бывал. Жалко, что с ним такая беда стряслась.