Cергей Макаров - Полигон призрак

Он включил на кухне свет, сел возле стола на табурет, взял со стола недопитую бутылку водки и, плеснув себе немного в стакан, выпил, закусив тонко нарезанными кусочками сала и хлеба. На душе не полегчало. Майор вздохнул. Ну да, он бросил курить, но папироса сейчас пришлась бы ой как кстати.

Коготь подошел к окну, за которым стояла тихая майская ночь. На мгновение майору показалось, что на него смотрят из темноты чьи-то глаза. «Мама! — тяжело выдохнул майор и, отойдя от окна, сел на табурет. — И вот так вот всегда, когда предстоит тяжелое, опасное задание. Мама приходит во сне или на короткий миг, как сейчас является наяву, словно пытается предупредить и уберечь». Коготь обхватил голову руками, закрыв глаза.

Он услышал легкую патефонную мелодию, доносившуюся откуда-то издали. Было воскресенье, а значит, они всей семьей ехали в Москву, чтобы погулять по городу, сходить в кино или зоопарк. Отец Когтя был военным летчиком. Семья жила в небольшом деревянном домике, как и все семьи военнослужащих, в военном городке в сорока километрах от Москвы. Отец Володи был очень высоким, под метр девяносто, молодым и стройным мужчиной. Кучерявые, черные как смоль волосы. Лихие усы, закруглявшиеся возле уголков рта. Выразительные карие глаза. Он был шутником, балагуром и, как понял, подрастая, Коготь, большим любителем женщин.

Мать работала в аптеке фармацевтом. Она была худой и стройной, как тростиночка. Писала стихи и прекрасно играла на фортепиано. Всегда заботливая, внимательная, чуткая, она умела вызвать сына на откровенность, когда у него были какие-нибудь проблемы. Коготь боготворил свою мать, с ней он всегда был откровенным. Она помогала ему с математикой и русским языком. А отец дома бывал редко. Иногда спросит что-нибудь у сына, так, для порядка, пошутит и пойдет по своим делам.

Когда семья уже старалась выйти из дома, чтобы отправиться к железной дороге, которая находилась за лесом, в трех километрах от военного городка, отцу кто-то позвонил. Он снял трубку, выслушал сказанное, что-то тихо ответил и вернул трубку на рычаг аппарата.

— Кто это звонил, Николай? — спросила Лида у мужа.

— Да командиру части захотелось проверить боеготовность. Возможно, сегодня будут полеты. Езжайте без меня в столицу и повеселитесь там как следует. Лето, каникулы, пусть Вова отдохнет. Расскажете мне потом, сколько в Москве съели мороженого.

— Жаль, у нас и на прошлой неделе не получилось всей семьей съездить в Москву, — сказала Лидия.

— Ничего страшного в этом не вижу, погуляешь по столице с сыном. Сама понимаешь — служба. Ничего не попишешь, — Николай развел руки в стороны.

— Ладно, удачных тебе полетов, — пожелала Лида и повернулась к сыну: — Пойдем, Володя, а то опоздаем.

Они вышли из дома и зашагали по лесной тропинке. Но не прошли они и километра, как Володя споткнулся о камень и сильно подвернул ногу. Он попытался идти, прихрамывая, однако нога стала болеть еще сильнее.

— Дай-ка я посмотрю, что там у тебя, сынок. Сядь на траву, сними ботинок и носок, — сказала мать Володе.

Мальчик, расстроенный тем, что поездка в Москву срывалась, тяжело вздохнул, морщась от боли, опустился на траву и снял обувь. Мать внимательно осмотрела поврежденный голеностоп, который уже сильно напух.

— Никуда мы, Вова, сегодня не поедем, — вынесла она свой вердикт. — У тебя вывих. Ноге нужен покой и лед. Вставай, будешь опираться на меня, так и дойдем потихоньку до дома.

— Вот невезуха! — раздосадовано сказал мальчик. — Все пошло наперекосяк. Сначала папу вызвали на аэродром, а потом этот чертов камень…

— Молодой человек, прошу следить за речью. То, что ты, Вова, травмировался, не дает тебе никакого права употреблять не очень хорошие слова. Я же всегда тебя учу, что русский язык красивый, благозвучный. Вот и используй его возможности, а то так в следующий раз слово «чертов» ты заменишь на более низкое словцо. Ты понимаешь, о чем речь, — назидательно сказала Лидия.

Володя поднялся и, положив правую руку на плечо мамы, похромал по лесной дорожке. Обратный путь к дому показался им долгим. Они часто останавливались и отдыхали. Нога у Володи нестерпимо болела.

— Ничего, потерпи, сынок, придем домой, ляжешь на кровать, приложим к ноге лед, и тебе станет легче, — подбадривала мальчика Лидия.

Подойдя к дому, они обратили внимание на то, что входная дверь чуть приоткрыта.

— Может, Николая отпустили с аэродрома? — пожав плечами, предположила Лида.