Cергей Макаров - Полигон призрак

Зачерпнув ладонью торфа, Коготь внимательно рассмотрел его. Торф был очень рыхлым и сильно увлажненным. Майор с силой сжал его в кулаке. Вода струйкой потекла по руке, торфяная масса продавилась сквозь пальцы. «Еще то болото, — сделал вывод Коготь, — но человек может здесь пройти. Только с одной поправкой — опытный человек».

Опираясь на шест, майор пошел по болоту и вскоре заметил, что немцы метят путь, привязывая к стволам кустарника матерчатые лоскутки. «Так Майне обеспечивает себе отход на тот случай, если движение по болоту окажется чрезвычайно опасным. Хитер, расчетлив и осторожен, а при этом еще и дерзок и уверен в своих силах», — заключил майор.

Продвинувшись примерно на километр, Коготь стал замечать то тут, то там зарастающие водоемы, поверхность которых была покрыта ярко-зеленой травой. «Это самые опасные участки на болоте. Топь практически непроходима, — снова вспомнил слова Петра Устиновича майор.

Коготь внимательно смотрел себе под ноги и старательно обходил опасные участки. Он шел там, где болото было покрыто сплошной порослью мха, держась ближе к грядам, поросшим невысокими кустами. Несколько раз Коготь форсировал с дедом болота, охотясь на дичь. И эти уроки оказались поистине бесценными.

Через несколько часов пути Коготь вышел на связь и сообщил свои координаты. Затем он, укрываясь за сосной, посмотрел в бинокль.

Немцы шли гуськом на некотором расстоянии друг от друга. Вдруг один из них провалился в трясину, второй бросился ему на помощь и тоже увяз. Майне что-то кричал им, но вскоре головы провалившихся фашистов скрылись под водой.

«Это несколько упрощает задачу, — хладнокровно подумал Коготь, наблюдая в бинокль за происходящим. — В живых осталось тринадцать фрицев. Если дела пойдут так и дальше… — усмехнулся Коготь. — Впрочем, Майне по любому придется мне спасать, слишком много он знает об Абвере», — с иронией подумал майор.

Тем временем Майне, сдержанно жестикулируя, объяснял что-то своим подчиненным. «Видимо, полковник проводит инструктаж по мерам безопасности, принятым по ходьбе по болотам. Недаром у нас говорят: “Не зная брода, не суйся в воду”», — усмехнулся Коготь.

Передохнув, немцы двинулись дальше. «А настроение у фашистов явно упало, — идя за врагами, думал Коготь. — Ни за что ни про что двоих потеряли».

Когда начало темнеть, майор вышел на гряду, поросшую низким кустарником, и решил, что лучшего места для ночлега ему не найти. Немцы были примерно в километре от него. «Скоро они тоже остановятся, чтобы переждать ночь, — рассматривая в бинокль вражеских диверсантов, подумал Коготь, — потому что ночью идти по такому болоту — это самоубийство. Лучше уж сразу застрелиться. Майне на сумасшедшего не похож. Он точно скоро остановит группу. Не думаю, что он захочет потерять еще людей. А если бы бравый полковник знал о гибели еще половины своей группы, возможно, у него поубавилось бы прыти, а настроение стало бы совсем паршивым, под стать этому болоту», — со злорадством подумал Коготь.

Немцы вскоре остановились возле нескольких маленьких сосенок. «Там они и залягут», — решил майор. Он достал из рюкзака рацию, карту и компас. Определив свое местонахождение, Коготь сообщил координаты своим людям. Затем он достал банку тушенки, открыл ее ножом и занялся едой, жадно поглощая жирные куски мяса. Переход по болоту отнял у него много сил. Закончив с трапезой, Коготь попил воды из фляги, потом выбрал сухое место, наломал веток и постелил их себе. Он лег, положив под голову рюкзак, и практически сразу же заснул.

И тут же увидел двух женщин, идущих по болоту. Казалось, для них не существовало преград, они грациозно скользили над топями и мочажинами. Он же лежал на высокой кочке и тяжело дышал. Сердце билось о ребра с такой силой, что, казалось, еще немного, и оно выломает их. Женщины встали над ним. Коготь узнал мать и жену. На них были длинные белые платья, а на головах — венки из полевых цветов. Глаза женщин смотрели на него с любовью и нежностью. Однако постепенно их глаза стали увлажняться, темнеть и вот уже слезы потекли по щекам женщин, падая, словно дождь, на лицо майора. Он хотел что-то сказать, но не смог, будто кто-то невидимый лишил его сил. Постепенно слезы, лившиеся из глаз женщин, покраснели, а затем и вовсе превратились в кровь. Майор чувствовал ее солоноватый привкус у себя во рту. Он вздрогнул и проснулся, протер глаза и сел. Слабая полоска света пробивалась сквозь темное небо. «Ну и сон… Чего только не померещится!» — подумал Коготь.