Юрий Стрехнин - Наступление продолжается

Но вот все забираются в кузов. Торопливо карабкается туда и крестьянин, несмело садится в углу.

— С весны их на окопные работы угнали, — объясняет Гурьеву сержант. — Теперь домой добираются. Что ж, подвезем земляка.

Снова несется навстречу машине, словно втягиваясь под ее колеса, серая полоса шоссе. Далеко справа, над золотом полей, все яснее видны горы, мягко синеющие под накаленным небом.

— Красиво! — невольно восклицает Гурьев, повернувшись к сержанту.

— О да! — улыбается тот. — Романия — как Франция.

— А я свою родину ни с какой другой страной и сравнить не могу.

— О Россия!.. — Сержант хочет сказать еще что-то, но умолкает, прислушиваясь к песне, которую завели солдаты в машине. Как бывает в дороге, песня возникла сама собой. Она еще чуть слышна — кто-то первым начал напевать ее вполголоса. Но вот вступают новые голоса, песня расправляет крылья и летит, обгоняя тех, кто поет ее:

Гурьев узнал знакомый мотив:

«И в нашем полку эту песню любят… — колыхнулось в душе. — Где-то сейчас однополчане? Может, уже в Бухаресте? Сколько еще идти нам, освобождая земли и народы? Столько, пожалуй, что подумай сейчас — и не поверится…» Слушал песню, и странный ему самому восторг все сильнее полнил душу: «Какое счастье быть освободителем!» Это тебе приветливо машут крестьяне и крестьянки с придорожного поля. Вот какая-то черноволосая девушка, заслышав быстролетную песню, подбежала от виноградника к обочине с полным фартуком, и вот в кузов машины летят тяжелые глянцевитые гроздья, солдаты со смехом ловят их, а черноволосая машет рукой и, смеясь, что-то кричит.

«Хорошо нести людям радость мира…» Представилось: так же летит навстречу широкая лента шоссе, такие же по сторонам поля и виноградники, но это уже не Румыния. Синеют впереди горы… Уж не Пиренеи ли? А смуглые, бойкие француженки бросают в машины бойцам гроздья винограда и приветливо машут вслед, весело крича что-то…

Попутными машинами Гурьев к полудню добрался до местечка, в котором находился штаб армии.

В отделе кадров круглолицый приветливый майор с двумя золотыми нашивками за ранения, взяв документы, посмотрел на него с завистью:

— Ваши-то далеконько ушагали…

Майор без проволочки оформил предписание. Гурьев спросил, по какой дороге можно скорее всего догнать полк. Майор провел его в соседнюю комнату, где еще один майор — сухощавый, с висками, чуть тронутыми сединой, что-то быстро писал, то и дело сверяясь с картой, разложенной во весь стол. Он был так поглощен делом, что в первую минуту даже не заметил вошедших.

— Старший лейтенант свою дивизию догоняет. Скажи-ка, по какому маршруту она идет?

— Минуточку, поглядим…

— Смотрите, — показал майор на карте, — наша армия наступала, да и сейчас наступает на юг, по шоссе, вот тут. Но отсюда, в обход гор, шоссе круто поворачивает на север. Ваша дивизия в авангарде. Она сейчас уже на подходе к венгерской границе. На попутных машинах за два-три дня догоните.

— А если напрямик, вот так? — Гурьев провел пальцем вдоль черной тонкой линии, тянувшейся с востока на запад и обозначавшей проселочную дорогу. — Здесь раз в пять короче.

— Но машины не ходят по этой дороге: дальше, в горах, она совсем плохая.

— Разве никакие наши части не проходили этим прямым путем?

— Нет. Наступление шло на юг. Предполагалось, что пойдем дальше на Балканы, а то и к Средиземному. А теперь приказано повернуть на север.

— Напрямик скорее бы!

— Что же? Найдете попутчиков — поезжайте. Выиграете во времени.

— Попытаюсь. Кто-нибудь, наверное, и этим путем едет?

— Возможно. Противника на нем, конечно, давно нет.

Пришедший с Гурьевым майор с доброй строгостью посмотрел на него:

— Только держите ухо востро. По пути все жители вам кланяться и улыбаться будут. Но это еще не значит, что каждый встречный — друг: могут с улыбочкой в такое место пригласить, что придется потом заносить вас в списки пропавших без вести… Бывали случаи… Так что смотрите. Оружие есть?

— Есть пистолет. В госпитале отбирали, да я сберег, — признался Гурьев.

— И правильно, что сберегли. Как же без оружия до своей части добираться? Время военное. Земля чужая…

— А каково сейчас положение на фронте? — спросил Гурьев майора, сидевшего у карты.