Юрий Стрехнин - Наступление продолжается

Увидев вплотную перед своим лицом черный зрачок автоматного ствола, немец, сунувшийся вперед, сразу обмяк и, снова подымая руки, попятился.

— Назад! Цурюк! — приходя в себя, крикнул Петя и повел стволом автомата в пустой угол сарая.

Где-то совсем рядом громко ударила мина. Сарай задрожал, будто кто-то могучий схватил его и потряс так, что Петя покачнулся и ударился о стену. Грохнула еще одна мина. Кто-то снаружи торопливо рванул тяжелую дверь. Петя быстро обернулся и лицом к лицу столкнулся с вбежавшим в сарай немцем. Тот, дико вытаращив глаза, отчаянно вскрикнул и, не успев разглядеть всего, что было в сарае, стремглав выскочил вон.

Петя почувствовал, как его тело охватила испарина. Пленные, напряженно вытянув шеи, смотрели на дверь.

«Своих ждут!» — сообразил Петя, с тревогой прислушиваясь к тому, что творится на улице. Но после того как ударили мины, наступила тишина. Лишь откуда-то издали доносилась разнобойная стрельба.

Он услышал: снаружи, осторожно ступая, кто-то подходит к двери, негромко разговаривая. Значит, там не один…

Ворота сарая скрипнули и начали медленно отворяться.

«Давешний немец привел!» — решил Петя.

Немцы в углу, загалдев, вскочили. Задыхаясь от волнения, Петя бросил ненужный уже автомат, выхватил из-за пазухи гранату, зажал ее в кулак и с силой выдернул кольцо.

— А ну, бери! — отчаянно крикнул он, замахиваясь гранатой.

Дверь сарая распахнулась, и в ее светлом, серебряном от снега квадрате выросли два темных силуэта.

— Вот он! — услышал Петя бесконечно знакомый голос и оглянулся. В дверях стояли Снегирев и Алексеевский.

— Ты их поймал или они тебя? — спросил Григорий Михайлович.

— Я их! — выдавил Петя, еще не пришедший в себя.

— А мы тебя ищем! Сержант опасался — жив ли ты?

— Живой… — все еще переживая то, что было минуту назад, протянул Петя. И только тут он заметил, что в его руке граната «Ф-1». Стоит разжать пальцы, и она взорвется.

— Брось, брось на улицу! — торопливо крикнул Григорий Михайлович.

Петя вышел наружу и швырнул гранату за угол сарая на кучу соломы. И в тот же миг оттуда выскочил взъерошенный, словно возникший из дыма разрыва, гитлеровец, видимо прятавшийся в соломе, и побежал.

Петя ринулся за бежавшим. Что-то яростно закричав, Алексеевский обогнал Петю и, делая огромные скачки, погнался за гитлеровцем. Алексеевский уже настигал его, когда тот на ходу выдернул из кобуры черный горбатый пистолет. Алексеевский бросился на врага. Огонь выстрела опалил щеку Пете. Он отшатнулся в сторону, и в этот момент сзади хлопнул винтовочный выстрел: стрелял Снегирев. Гитлеровец свалился.

Прислушиваясь к шуму боя, старик санитар, беспокойно топтавшийся около запряженной повозки, сказал Цибуле:

— Ехать за ранеными, поди, пора.

Но Цибуля только махнул рукой:

— Обождем!

Он сел на повозку и начал скручивать папиросу. Но вдруг он вскочил, словно его кто-то кольнул снизу, выхватил папиросу изо рта и закричал санитару:

— Поезжай сейчас же! Найди ротных санинструкторов, забери тяжелораненых, мигом вези их сюда! Поезжай быстро!

У санитара глаза на лоб полезли от изумления: что такое вдруг случилось с Цибулей? Но размышлять было некогда: Цибуля кричал. Санитар вскарабкался на повозку и, нахлестывая лошадей, погнал их.

— Да чтобы всех вывезли! Я проверю! — прокричал ему вслед Цибуля.

Только выехав на дорогу, старик санитар понял, в чем дело: к медпункту подходил Иринович. А Ириновича Цибуля боялся как огня.

— Почему вы еще здесь? — строго спросил Иринович, подойдя к Цибуле.

— Организую эвакуацию раненых, товарищ подполковник! — четко отрапортовал тот. — Повозки уже отправлены.

— И сами отправляйтесь!

— Слушаюсь, товарищ подполковник! — лихо отчеканил Цибуля, пристукнув каблуками. Иринович недоверчиво посмотрел на него и пошел дальше.

В это время на окраине Комаровки, в разбитой, насквозь просвечивающей и продуваемой ветрами хате, в окнах которой не осталось ни одного целого стеклышка, Ольга развернула свой перевязочный пункт. Дальше идти командир роты младший лейтенант Алешин не велел. Раненых было уже много, следовало немедленно подготовить их к отправке в тыл.

Все перемешалось в этом запутанном, сложном бою на кривых улицах села. В хате у Ольги лежали и сидели раненые не только ее роты. Здесь были и артиллерийские разведчики, шедшие вместе с пехотой, танкист с обожженными руками, солдаты соседнего полка и еще каких-то частей, о которых Ольга до этого и не слышала. Она принимала всех.