Георгий Брянцев - Тайные тропы

Друзья переглянулись.

— Ларчик открывается очень просто. Американцы продают консервы Испании, Швейцарии, а те одалживают нам. Нейтралитет в наше время — понятие условное. Тех, кто верит в нейтралитет, нельзя считать людьми полноценными в умственном отношении. Согласны?

Ожогин и Грязнов кивнули головой.

— То-то!

Зорг встал из-за стола и покинул комнату. Возвратился он с большим термосом, обтянутым кожей.

— Поэтому не удивляйтесь, что мы летим в Аргентину. Пережить там кризис совсем неплохо… А сейчас давайте пить голландский кофе с американским сгущенным молоком. — Он поставил термос на стол.

Жена Зорга разлила кофе по чашкам. Беседа продолжалась.

В разговоре кто-то упомянул имя Кибица. Зорг усмехнулся:

— Вы правильно поступили тогда…

— В чем именно? — как бы не понимая намека, спросил Ожогин.

— Что сообщили о записках этого мерзавца Юргенсу. Кибиц и получил по заслугам: его расстреляли.

Ожогин и Грязнов поинтересовались, что Зорг намерен делать в Аргентине.

— Я еду туда как частное лицо. А работа найдется… Ночевали друзья у Зорга.

На рассвете к его дому подошла машина: Зорг и жена торопились на аэродром.

Час спустя из уцелевшего помещения комендатуры Грязнов связался по радио с Долингером и объяснил положение, в котором они оказались.

В полдень был получен краткий ответ: «Выезжайте».

Ударили морозы, но снега не было. Солнце почти не показывалось. На деревьях и крышах домов прочно держалась густая изморозь. Реки покрылись льдом. Ночью мороз доходил до десяти градусов.

Ожогин и Грязнов возвращались на попутных машинах, пользуясь документами, полученными в комендатуре.

Так и не удалось им найти кого-либо из представителей радиоцентра, где они проходили практику, и получить соответствующие аттестаты.

Ехать по железной дороге было почти невозможно. Через основные железнодорожные узлы, забитые составами, пропускали эшелоны, идущие к фронту, а поездам, следующим вглубь страны, не уделялось никакого внимания.

Друзья потратили четверо суток только на то, чтобы проехать сто двадцать километров по железной дороге.

На автостраде водители, не снижая скорости, мчались мимо с тревожными, сосредоточенными лицами. Не помогали никакие сигналы. Пришлось пройти несколько километров пешком, прежде чем удалось пристроиться на попутную машину.

Вечером, когда совсем стемнело, машина остановилась на площади, где не так давно в числе других горожан Ожогин и Грязнов занимались рытьем окопов.

— Почти дома, — поеживаясь от холода, сказал Никита Родионович.

— Можно подумать, что вы забыли, где находится наш настоящий дом, — с улыбкой заметил Андрей.

— А я, признаться, не вижу основания не считать дом Альфреда Августовича своим.

Друзья молча пересекли площадь и двинулись по узкой улочке погруженного в полный мрак города.

«Не стряслось ли что с Вагнером и Алимом? — думал Андрей. — Не попали ли они в лапы гестапо? Продолжают ли свою боевую работу?»

Молчавший всю дорогу Никита Родионович был занят другими мыслями: его интересовал вопрос, как поступят с ними Марквардт и Юргенс. Курс подготовки закончен, они могут работать самостоятельно. Под каким предлогом их направят в Советский Союз? Какими обеспечат документами? Как будет осуществлена переброска?

События развертывались помимо воли и желания друзей. Оставалось следовать ходу событий…

Все ли возможное делают они с Андреем для своей Родины?

Конечно, можно сделать больше того, что они делают, но это связано с риском, а рисковать им нельзя. Он вспомнил «Грозного», его слова: «Поведение разведчика определяется заданием».

… Вот и знакомая калитка во двор. Друзья бесшумно обогнули дом и остановились перед закрытыми дверями. Сад выглядел сейчас печальным, деревья стояли голые, дорожки были усыпаны листьями. Приметно выделялось дерево с дуплом.

Никита Родионович постучал. За дверями послышались шаги и раздался голос Алима:

— Кто там?

— Свои.

— Кто — свои? — переспросил Ризаматов.

— Вот тебе и раз! Даже и по голосу не узнаешь?

— Ой-ой!.. — заволновался Алим. — Никита Родионович… Андрей… Радость какая! — Он открыл дверь и поочередно обнял Ожогина и Грязнова. — Мы уж надежду на встречу потеряли.

— А ты куда собрался? — поинтересовался Андрей, видя, что на Алиме пальто.

— Холодно у нас, топить нечем… Пойдем! — И, обняв Андрея, он повел гостей в дом.