Георгий Брянцев - Тайные тропы

— Как с людьми? — спросил Марквардт.

— Клички, пароли, адреса я заберу с собой. О них мы позаботимся…

Гольдвассер не успел закончить фразу. Где-то за городом раздался далекий глухой взрыв. Возникло зарево пожара, сопровождавшееся новыми взрывами.

Беседующие молча переглянулись. Лицо американца стало серым. Он подошел к окну, словно желая собственными глазами поглядеть на то, что произошло.

А случилось то, что по железнодорожной ветке проследовал состав, груженный авиабомбами, и мина Гуго прекрасно выполнила свою роль.

Весь день в городе только и говорили об этом ночном происшествии.

Вечер принес новое испытание. В темноте над городом появились бомбардировщики. Воздушная тревога и зенитный огонь вызвали панику. Люди заметались по улицам, но на город не упало ни одной бомбы. Бомбовозы прошли вдоль полотна железной дороги, свернули налево и сделали два захода над лесом.

От взрыва содрогнулась земля. Стекла уцелели лишь в немногих домах. Над местом, где находился подземный завод, поднялось огромное облако дыма. Бомбы, снаряды и мины рвались до поздней ночи. Подземный завод перестал существовать.

Беззаботный городок вдруг закопошился. Мелкие дельцы, коммерсанты, хозяева ресторанов, предприятий, служащие городского управления начали поспешно собираться в дорогу. «Бежать, бежать!» — зашумели все. «Что медлят американцы? — шептали напуганные бюргеры. — Почему они не идут?» Американцы и англичане не торопились, и надо было идти к ним навстречу.

В рабочем пригороде царило спокойствие. Никто никуда не собирался, не торопился, никто не укладывал вещи. Провинциальный городок неожиданно разделился на две части, и сразу стала ощутимой социальная сущность каждой из этих частей.

Юргенс встал, как обычно, рано, проделал гимнастические упражнения, обтерся холодной водой и в ожидании завтрака стал прохаживаться по комнате. В руках у него был ставший за последнее время обязательной принадлежностью русский словарь.

Из окон тянуло осенней прохладой. Поздние цветы на клумбах и трава в газонах были покрыты обильной утренней росой.

В городе произошли заметные изменения. Он кишмя кишел солдатами разгромленных на фронте подразделений и вновь формируемых частей; школы, кинотеатры, гостиницы были заняты военными. Ни за какие деньги нельзя было достать масла, сахара или натурального кофе. Немецкие банкноты потеряли всякую цену, и горожане прибегали к меновым операциям. В роли торгашей и спекулянтов выступали солдаты, реализуя награбленное добро; на черном рынке, уже не стесняясь, открыто предлагали любую иностранную валюту.

Выпив стакан кофе и почти не прикоснувшись к еде, Юргенс принял Долингера.

Требовательный и отлично знающий технику специалист, Долингер похвально отозвался о своих учениках — Ожогине и Грязнове.

Юргенс внимательно слушал его, изредка дуя на палец.

— Самостоятельно смогут работать? — спросил он.

— Вне всяких сомнений, — заверил Долингер.

— А если пошлем без техники? Долингер улыбнулся:

— Они сейчас держат со мной связь на рации, собранной ими самими, без моей помощи.

— Хорошо… Что у вас ко мне?

— Я уже как-то докладывал вам, что у хозяина дома, где живут Ожогин и Грязнов, в чернорабочих состоит военнопленный, некий Алим Ризаматов. Вы тогда не возражали против сближения с ним. Вчера мне Ожогин рассказал, что сближение между ними достигнуто. Ожогин считает, что Ризаматов, имея связи в Узбекистане, может принести нам некоторую пользу.

Вот как! Эти русские — неглупые парни. Юргенс и сам думал о возможности использовать этого узбека.

— Все понятно, — прервал он Долингера. — Сделайте так, чтобы незаметно для хозяина дома Ожогин привел ко мне этого Ризаматова. А вообще этих русских надо на днях командировать в оперативный центр — пусть основательно потренируются месяца два.

Когда стемнело, в кабинет Юргенса вошли Ожогин и Ризаматов. Юргенс сидел в своем кресле с высокой спинкой.

Он внимательно посмотрел на молодого, стройного спутника Ожогина и заговорил на русском языке:

— Сколько вам лет? Алим ответил.

— Когда и как вы попали в Германию? Ризаматов назвал дату и рассказал заранее сочиненные подробности своего «пленения».

— У вас есть родственники в Узбекистане?

Хотя у Алима был только брат, он перечислил не менее десятка воображаемых родственников, добавив при этом, что, возможно, кое-кого из них уже нет в живых.