Георгий Брянцев - Тайные тропы

В первом переулке тоже стоял автоматчик. Он пропустил Ожогина, Грязнова и Кибица мимо себя, но предупредил, что дальше стоит еще патруль.

— Тогда и идти незачем, — разочарованно сказал Кибиц.

— Ничего, идите. — И автоматчик шепнул на ухо пароль.

На вопрос Грязнова, что произошло в городе и чем вызвана тревога, немец рассказал, что во время бомбежки аэродрома партизаны подорвали водокачку на станции, казарму, где размещался батальон эсэсовцев, произвели налет на комендатуру и подожгли ее.

— Откуда тебе это известно? — спросил Кибиц, как обычно, резко.

Солдат хмыкнул:

— «Откуда»! Я спал в казарме и если бы случайно не вышел, то и мне капут бы был. Все завалилось!

— А много их, партизан? — задал вопрос Ожогин.

— Дьявол их знает… Не видел ни одного… Обер-лейтенант сказал, что партизаны проникли в город и приказано всех задерживать. К утру изловить должны.

Тройка опять зашагала по узенькому переулку. На востоке уже светало, и можно было разглядеть фасады домов.

Неужели партизаны Кривовяза произвели налет на город? В практике бригады Кривовяза были случаи, когда партизаны специально уведомлялись о времени бомбежки того или иного объекта. Они подтягивали к этому объекту силы и, когда среди врагов поднималась паника, совершали налет. То же самое, возможно, произошло и сегодня.

Если партизаны находятся еще в городе, удастся ли им без больших потерь прорваться сквозь цепи гитлеровцев, опоясавших город несколькими кольцами?

Обменяться вслух мнениями друзья не могли: с ними был Кибиц. Он шел в середине, выкидывая вперед свои тонкие, с большими ступнями ноги и низко опустив голову.

На Административной улице Кибицу повстречался знакомый офицер-эсэсовец. Несмотря на очевидное нежелание офицера вступать в беседу, Кибиц после приветствия ухватил его за рукав и спросил:

— Неужели в городе партизаны?

Чтобы отделаться от назойливого знакомого, офицер ответил:

— В городе паника, а не партизаны. А паника — это еще хуже. Пока никто ни одного партизана не видел, а болтают…

— Но взрывы, но поджог комендатуры… — начал Кибиц.

— В городе и без партизан много головорезов… Простите, я тороплюсь. — Офицер козырнул и быстро удалился.

Когда Ожогин и Грязнов подошли к своему дому и сказали об этом Кибицу, он необычно вежливо попросил проводить его до квартиры — один он не решался продолжать путь.

Юргенса приближающаяся развязка не волновала. Перед глазами все чаще и чаще вырисовывалось дробное число «209/902».

Вызвав на утро Ожогина, Юргенс распорядился приготовить постель и начал раздеваться. Ложась, он бросил служителю:

— До восьми не будить. — И, что-то вспомнив, добавил: — Разве только, если будут шифровки.

Поспать Юргенсу удалось не более двух часов. Его разбудил служитель, доложивший, что явился Кибиц с телеграммой. Юргенс приоткрыл глаза и распорядился привести к нему Кибица.

Кибиц подал шифровку. Текст был настолько неожиданным, что Юргенс быстро поднялся, сел, свесив крепкие волосатые ноги, и принялся перечитывать.

«Немедленно эвакуируйтесь город указанный мной карте тчк Вагон выделен зпт прицепят любому составу тчк Срок одни сутки тчк Марквардт».

Сон мгновенно пропал, но шифровка не давала еще оснований нарушать раз и навсегда заведенный порядок дня.

Проделав на глазах у стоявшего Кибица несколько гимнастических упражнений, Юргенс распорядился принести воду для обтирания.

— Со мной неприятное приключение произошло ночью, — начал Кибиц, видя бодрое настроение начальника.

— То-есть? — спросил Юргенс, раздеваясь донага. Кибиц рассказал.

— Наплевать на машину, она уже не понадобится.

— Я не об этом говорю…

— А о чем?

— С немцами происходит что-то непонятное… Потеряны вера, дух… всех обуяла паника… Кругом безобразия, которые полгода, три месяца назад даже представить было нельзя…

— Не преувеличивайте, — сказал Юргенс, хотя сам убедился в справедливости слов Кибица. — В общем, всё ерунда. Завтра нас здесь не будет… — Он закрутил вокруг шеи махровое полотенце, поднялся на носки, развел руками и сделал глубокий вдох.

— А вы думаете, там будет лучше? — собираясь уходить, спросил Кибиц.

Юргенс пристально посмотрел на Кибица. Ему начинал надоедать его упадочнический, пессимистический тон. Ничего не ответив, он пошел в ванную.

Без двух минут восемь служитель открыл Ожогину дверь и провел его без всяких задержек в кабинет Юргенса.