Владимир Першанин - Сталинград. Десантники стоят насмерть

Старые русские названия. Враг уже не у ворот, а в доме.

Мы шли и после рассвета. Остановились в степной балке и сразу заснули. Затем нас построили. Батальон, сформированный в конце июня, теперь на две трети состоял из новых людей. На месте комбата стоял старший лейтенант Рогожин. Полковник из штаба дивизии прочитал приказ о кадровых перестановках. Наш ротный получил звание «капитан» и назначался комбатом. Первую роту возглавил саперный капитан Гай, третью — старшина Шмаков, которого произвели в младшие лейтенанты. Борисюк шепнул мне:

— Во дает Пашка. Вчера рыбу в Дону ловил, а сегодня ротой командует. Мне бы так.

Я ничего не ответил. Жизнь ставила все на свои места. Павел Шмаков выделялся среди нас смелостью и умением управлять обстановкой. Он смог поджечь танк бутылкой с горючей смесью. Когда отбивали бросок немцев через Дон, огнем из пулемета не давал фрицам навести переправу и держал взвод в руках. Капитана Рогожина мы всегда уважали. Назначение его комбатом означало признание заслуг нашей роты.

Люди, которые вливались в батальон, стали его полноценной частью. Беззубый Тимофей Анкудинов разительно отличался от растерянного, бредущего в степи окруженца. Рыжий Ваня Погода из Борисоглебска, которого я не принимал всерьез, теперь держался уверенно и вместо длинной старой винтовки имел автомат. Сержант Борисюк, желчный, самый старший из курсантов-десантников, исхудал, загорел и крепко держал свое отделение.

— Товарищи десантники…

Новый комиссар батальона произнес речь, распаляясь от собственной решимости после боя. «Где ты раньше был?» — вертелось в голове. Чего сейчас болтать, после драки кулаками не машут. Я пошевелил пальцами ног, украдкой глянул на сапоги, которые не снимал дня три. От мыслей о новых портянках меня отвлек голос Рогожина. Он перебил комиссара и отдавал свои первые команды. Привести себя в порядок, обновить списки личного состава, сообщить о состоянии обмундирования и оружия.

Нет, от портянок никуда не уйдешь! Бойцы вытряхивали сопревшие клочья и терли о траву ступни. Неожиданно обнаружилось много больных. Не думаю, что люди притворялись. Все хорошо понимали, можно ссылаться на любую болячку, но вряд ли в этой ситуации кого-то отправят на лечение. Дядя Захар осматривал Тимофея Анкудинова. В придачу к зубной боли он жаловался на глухоту, чем страдала половина роты — следствие контузий. Ваня Погода растер грязными пальцами глаз, который хлестнуло вчера песком. Он заплыл и превратился в узкую щелку.

— Иди к врачу, — раздраженно посоветовал дядя Захар. — Сам виноват, нечего грязными пальцами лапать. О, да у тебя и пальцы воспалились. Иди, иди…

Я знал, у фельдшера не складывались отношения с начальником санчасти, молодым врачом-лейтенантом. Раньше лейтенант не признавал его опыт, а теперь самолюбивый фельдшер закусил удила и не желал переселяться в санчасть, где не хватало медицинских работников. Он крепко прижился в нашей роте.

На следующий день Шмаков представил нам нового командира первого взвода, им стал младший лейтенант Петр Грицевич, бывший сержант из первой роты, повышенный в звании вместе со Шмаковым. Меня так и оставили временно исполняющим обязанности командира третьего взвода. Я скептически оглядел светло-русого худощавого парня и после построения спросил Шмакова:

— Меня, значит, не утвердили?

— Значит, нет.

— С твоей подачи. Забыл, как я тебя во взвод принял? Теперь нацепил кубаря и радуешься.

Шмаков скосил глаза на лейтенантские кубики в петлицах, усмехнулся и посоветовал мне не кипятиться.

— Наберешься опыта, утвердят.

— Выходит, я опыта мало имею?

В тот момент я забыл, что нахожусь на передовой всего месяц. Тридцать с небольшим дней вместили в себя столько событий, что казались огромным сроком. Шмаков объяснил причину.

— Грицевич тебя старше, в действующей армии с осени.

— На курсах в соседних взводах учились, Петро с парашютом справиться не мог.

— Зато в бою нормально справляется.

— Можно я пойду?

— Погоди, — расплылся в улыбке младший лейтенант. — Ты вроде Сталинград неплохо знаешь?

— Бывал раза три.

— Значит, поедем вместе за пополнением. Кого еще возьмем?

Будущая поездка показалась едва не отпуском. Злость на младшего лейтенанта прошла. Подумаешь, утвердили не утвердили! Главное, сейчас передышка, а вперед лучше не заглядывать.

— Ваню Погоду захватим, — не задумываясь, ответил я.