Георгий Жуков - Один МИГ из тысячи

Когда войска 56-й армии подошли вплотную к «Голубой линии», им была дана некоторая передышка для подготовки к новым боям. В штабах подводили итоги боевых действий, ставили новые задачи. 11 мая 1943 года в станице Пашковской, близ Краснодара, было созвано совещание командиров авиационных дивизий и корпусов — надо было подвести итоги большого воздушного сражения, развернувшегося над Кубанью.

В тесном помещении, прижавшись друг к другу, сидели генералы, полковники, испытанные командиры воздушных соединений. 216-ю дивизию представлял подполковник Дзусов, наиболее вероятный кандидат на пост комдива, — генералу Борману теперь было доверено оперативное руководство по радио воздушными боями всей истребительной авиации над «Голубой линией», и он с рассвета до заката солнца дежурил на переднем крае у своей походной радиостанции, не выпуская микрофона из рук.

С разбором итогов проведенной операции на совещании выступил командующий Военно-Воздушными Силами Советской Армии маршал авиации Новиков. Вглядевшись в обветренные, загорелые лица командиров, которые не раз видели смерть своими глазами и побеждали ее, он убежденно сказал:

— Четвертая воздушная армия имеет все данные, чтобы удержать за собой завоеванное ею господство в воздухе и организовать в дальнейших боях авиационное наступление. Залог этому — большой опыт проведенных вами двадцатидневных воздушных боев, залог этому — хорошие, обстрелянные и испытанные в боях кадры летчиков и накопленное руководящим составом умение управлять авиацией на поле боя.

Маршал на мгновение задумался и продолжал, развивая свою мысль:

— Господство в воздухе... Авиационное наступление... Но как понимать эти определения? Я должен сказать, что у нас очень часто их употребляют к месту и не к месту. Мы должны исходить из того, что завоевать в данное время абсолютное господство в воздухе на всем фронте пока невозможно: для этого у нас еще нет сил. Но завоевать господство в воздухе на одном из участков фронта, и притом на важнейшем участке, можно и должно, и вы это доказали. На каком же участке необходимо завоевать и удерживать господство в воздухе? Безусловно, на том, где сосредоточиваются главные силы наземных войск и где они готовятся нанести главный удар. Мы должны: во-первых, не позволить противнику организованно бомбить боевые порядки наших войск, а во-вторых, обеспечить выполнение боевых заданий нашими бомбардировщиками и штурмовиками так, чтобы они не несли потерь от истребителей противника.

Совсем запретить бомбардировщикам противника появляться над полем боя невозможно, но заставить их сбрасывать бомбы неприцельно и не там, где это наиболее опасно для наших войск, мы уже в состоянии. Больше того, если мы работаем в воздухе хорошо, мы оказываемся в состоянии вынудить бомбардировщиков противника разгружаться от бомб над собственными боевыми порядками. Я знаю уже четыре таких случая, из которых три наблюдал лично в районе Крымской, когда немецкие бомбардировщики, атакованные нашими истребителями, были вынуждены поспешно сбрасывать бомбы в расположении своих собственных войск.

В этой связи мы должны критически подходить к цифровым показателям нашей работы. Что толку, если, к примеру, наши самолеты, особенно истребители, много раз поднимались в воздух, а авиация противника в это время организованно бомбила боевые порядки наших войск и притом не несла больших потерь? Это означает, что хотя за день наших самолетов побывало в небе больше, чем немецких, господство в воздухе находилось не в наших руках, а в руках противника...

Маршал авиации снова пытливо вгляделся в лица командиров соединений. Они были сумрачны. Видимо, кое-кто вспоминал неудачные дни вроде того, на какой он сослался. И хотя в глубине души маршал радовался блестящим итогам этих двадцати дней напряженных боев, прославивших 4-ю воздушную армию на весь фронт, он считал своим долгом снова и снова возвращаться к недостаткам, преодоление которых дало бы возможность быстрее разгромить авиацию Геринга.

Много говорил маршал и о новых тактических приемах, открытых наиболее опытными летчиками вроде Александра Покрышкина и проверенных в бою.

— В своей практической работе, — жестко сказал он, — командиры дивизий и корпусов еще мало внимания уделяют лучшим летчикам, мало помогают им совершенствоваться. Почему-то считают, что хорошему летчику нечего помогать: он, мол, и без помощи старшего командира сделает свое дело. Это неверно. За совершенствование лучших летчиков, летчиков — мастеров воздушного боя, или, как принято у нас негласно называть их, асов, должны немедленно взяться сами командиры соединений. Летчик-ас пока что рождается у нас сам, в боевой работе, его никто не готовит. Кто воспитал Покрышкина, братьев Глинка, Семенишина? Они сами выдвинулись! Кое-кому из них даже мешали, их не понимали, одергивали. Генерал Науменко мне рассказывал, что Покрышкина за его трудный, строптивый характер одно время кое-кто хотел даже из авиации отчислить. Хороши бы мы были, если бы потеряли такого орла! Нет, вы, товарищи командиры, должны особое внимание обратить на работу с лучшими, подающими надежды пилотами. Своевременно ободрить человека, вселить в него уверенность, передать ему опыт и знания, накопленные другими. Все это поможет способному, одаренному от природы пилоту еще лучше проявить свои способности и действительно стать асом...