Георгий Марков - Отец и сын (сборник)

Беседа так увлекает всех, что на время люди забывают о жаре и усталости.

Петухов замечает, что рота подтянулась, даже отстававшие солдаты и те бойко шагают вместе со всеми.

— Ну, бывайте здоровеньки, товарищи. Оружие берегите, сами будьте начеку. Разведка доносит, что японцы спешно создают из своих полков и батальонов летучие отряды.

Петухов уходит в другую роту. Его провожают взглядами, полными глубокого уважения. Кто-то кричит вдогонку:

— Почаще приходите, товарищ старший лейтенант!

Петухов оборачивается, кивает головой.

В роте смолкает разговор. Петухов ушел, но все, что он говорил, запало в душу каждого. Великие дела совершаются там, на Родине! Еще не отгремели бои, а в стране кипит созидательная работа. Скорее, скорее довершить разгром ненавистных японских самураев, уничтожить опасность нашествия врага на Родину с Востока — и за дело, на леса новой пятилетки!

Уже вечером, в сумерках, батальон подходит к озеру, возле которого намечена ночевка. Увидев поблескивание воды, освещенной месяцем, солдаты ускоряют шаг. Жажда невыносима. Она держит в страшном оцепенении не только все тело, но и мозг. Хочешь этого или не хочешь, а мысли твои об одном и том же — о воде.

Солдаты, предвкушая удовольствие, которое сулит озеро, громко разговаривают об этом.

— Полведра без отдыха выпью!

— С ведром управлюсь!

— Залезу в озеро и буду всю ночь лежать!

Когда до озера остаются считанные метры, кое-кто пытается бежать. По путь к воде им преграждает сам комбат. Он сердито кричит:

— Кругом, шагом марш!

В сумраке солдаты успевают рассмотреть, что батальонный врач Тарасенко и начальник штаба Власов вошли по колено в озеро и, пробуя воду, почему-то отплевываются.

Вскоре все проясняется. Приходит Тихонов. Он говорит:

— Озеро, товарищи, соленое, пить воду нельзя.

Кое-кто из более догадливых солдат бросается к обозу.

Там есть бочка с водой — НЗ (неприкосновенный запас). Теперь ее, вероятно, разрешат открыть. Люди не пили целый день. Но, еще не доходя до бочки, солдаты слышат грозный окрик часового:

— Вертай назад!

Солдаты догадываются, что бочка взята уже под особую охрану.

Солдаты возвращаются к кострам, на которых вместо дров дымится степной бурьян.

Буткин беседует с батальоном:

— Придется терпеть, товарищи. Израсходовать последнюю бочку воды нельзя. Мы должны чем-то напоить лошадей. Без пойла они не пойдут, а это значит, что мы растеряем обоз и окажемся небоеспособными.

Солдаты слушают Буткина молча, насупившись. Да, замполит думает мудро, говорит убедительно, но пить, пить все-таки хочется смертельно.

Пока Буткин беседует с солдатами, Тихонов диктует радисту донесение в штаб армии:

— Приказ генерала выполнен. Батальон за истекшие сутки прошел пятьдесят километров. Озеро оказалось соленым. Сидим без пресной воды. Продолжение марша завтра будет протекать в сложнейших условиях — до ближайшего колодца сорок километров…

Поспевает ужин. Повар Серёжкин зазывает солдат к котлам. Но никто не идет. Кому же придет охота есть свиную тушенку с сушеным картофелем, когда хочется выпить хотя бы глоток воды? Серёжкин гасит костер, закрывает котлы до утра.

Ночью почти никто не спит, все бредят водой. Солдаты бродят по берегу озера, отчаявшись, пытаются пить соленую воду, но жажда от этого становится еще более изнуряющей. Кое-кто приспосабливается и слизывает скупую росу с лепестков степной травы.

На рассвете Тихонов поднимает батальон. В степи прохладно, воздух отдает сырцой — время для марша самое лучшее. Днем разгар зноя придется пережидать под раскинутыми плащ-палатками.

Тихонов смотрит на роты со стороны. Шаг у солдат тяжелый, лица сумрачные, под глазами синева. Денек, видно, будет сегодня памятный!

Комбат догоняет санитарные повозки, спрашивает Тарасенко:

— А лекарства, капитан, у вас не слишком далеко лежат?

Военврач понимает, что беспокоит комбата, отвечает:

— Будем наготове, товарищ майор.

Вскоре появляется солнце. Не проходит и часа, а оно начинает уже припекать. Тихонов думает с сожалением: «Не выпал же на наше счастье пасмурный день», — и тревожно осматривает растянувшуюся колонну.

Вдруг из глубин безоблачного неба доносится далекий рокот самолета. Протяжный звук нарастает с каждой секундой. Это, по-видимому, идет на бомбежку советских войск уцелевший после сокрушительных ударов нашей авиации японский самолет.

— Воздух! — подает команду Тихонов.