Георгий Марков - Отец и сын (сборник)

— Коммуну надо уничтожить, пока не пустила здесь корни! — горячо воскликнул Ведерников, когда Порфирий Игнатьевич смолк.

— Мальчишка! — Выпуская густую струю дыма, Кибальников нахмурился, устало опустил голову, исподлобья взглядывая то на Отса, то на Исаева.

— Но в принципе Гриша прав. Васюган должен остаться владением князя. Пусть он здесь хозяйничает до конца дней своих. Вы согласны, Порфирий Игнатьевич? — Отс в упор посмотрел на Исаева.

— Не знаю, господа, ваших дум, но у меня положение ясное: если я не столкну коммуну в Васюган, то коммуна столкнет меня туда.

Исаев обвел глазами офицеров, как бы стараясь проникнуть в их мысли и понять, что у каждого из них хранится в сокровенных тайниках души.

— Порфирий Игнатьевич трезво оценивает обстановку, — сказал Ведерников.

— Именно поэтому нам необходимо: во-первых, перейти на строгую отсидку, чтобы не разоблачить себя раньше времени; во-вторых, изучить положение вещей в коммуне. Как это ни сложно, надо проникнуть в нее. — Кибальников помолчал, потом добавил: — Остяка за донос надо убрать. Эта мера остановит других. Правильно я говорю, князь? — обратился Кибальников к Исаеву.

— Это первым делом, господин Кибальников, — энергично закивал тот.

— Да, господа, жизнь зовет нас к действию, а действие требует команды, — потирая облысевшую голову, сказал Отс. — Кто же возглавит наши усилия? Кто возьмет на себя ответственность?

— По старшинству вам бы надлежало, барон, принять на себя команду, — сказал Кибальников.

— Но ты же знаешь, Михаил Алексеевич, мою беду: нестроевик, интендантская крыса! — засмеялся барон.

— Кибальников! Вот кому карты в руки! — воскликнул Ведерников, вскочил с табуретки и, прищелкнув каблуками, вытянулся перед Кибальниковым.

Отс помедлил секунду и тоже встал, вытягиваясь перед поручиком и чуть склоняя голову.

— Ценю ваше доверие, господа. — Кибальников поднялся, поклонился Отсу, потом Ведерникову. Глядя на Исаева, спросил: — Твое мнение, Порфирий Игнатьевич?

— Смотрите сами, господа, я человек штатский, ваших офицерских порядков не знаю, — развел руками Исаев.

— Нет, Порфирий Игнатьевич, так не пойдет. Мы тут залетные птицы: сегодня здесь, завтра там. Я думаю, господа, — возвысил он голос до торжественных нот, — будет правильным, если во главе всего нашего предприятия встанет господин Исаев. — Кибальников повернулся к нему: — Принимайте команду!

Исаев был и польщен, и обрадован, и испуган. Он встал, замахал руками и, вероятно, начал бы отказываться, если б барон не сказал:

— Да, бери, князь, бразды правления! Михаил Алексеевич прав: твои здесь владения, тебе и отстаивать их. И знай: как офицеры доблестного русского воинства, мы в твоем распоряжении, если не будет, конечно, приказа свыше… — добавил он многозначительным тоном.

Ведерникову не очень было приятно оказаться под командой малограмотного мужика, совершенно не знающего военных порядков, но оспаривать мнение товарищей он не рискнул.

— Приказывай, Порфирий Игнатьевич, — пристукнул каблуком Ведерников.

Исаев постоял молча, как бы свыкаясь со своим новым положением, и, видя, что офицеры выжидающе смотрят на него, тихо обронил:

— Садитесь, господа. Надо обмозговать, как дело делать. Бастрыков хитрый и сильный. Его голой рукой не возьмешь.

— Вот это голос не мальчика, а мужа, — одобрил Кибальников.

Офицеры вернулись к своим местам, послушно опустились на табуретки.

— Спусти-ка, господин Ведерников, кобелей с цепи, чтоб постерегли нас, — присаживаясь, сказал Исаев.

— Один момент! — вскочил Ведерников и кинулся к амбару, про себя негодуя: «У генералов на побегушках был, а вот служить деревенскому лаптю не приходилось. Дожил!»

В коммуну отправился Ведерников. Ему было приказано плыть только ночью, и то с большими предосторожностями. Одна неожиданная встреча с кем-нибудь из остяков могла свести на нет весь замысел. Ведерников, которого офицеры знали как человека горячего и храброго, дал слово действовать осторожно, без нужды не рисковать, ничего не предпринимать свыше того, о чем договорились, как бы благоприятно ни складывались обстоятельства.

Чтобы придать всему делу больше достоверности, Ведерников должен был спуститься по Васюгану до Югина и только оттуда повернуть назад. Этот участок пути он обязан был проделать днем и не уклоняться от встреч с людьми, а, наоборот, искать их. В этом случае каждый встречный поверил бы, что плывет молодой человек из Каргасока, что туда он приехал на пароходе из Томска.