Георгий Марков - Отец и сын (сборник)

И тут я увидела, что Михей стал белым как бумага. Он стоял пошатываясь, и я думала, что он рухнет сейчас замертво. Но он вдруг весь преобразился, сбросил с себя маску вежливого гостеприимства, закричал визгливым голосом:

— Ты все-таки доконала меня, змея подколодная! Вначале работника у меня из-под носа увела, теперь за меня принялась…

Он клокотал от ярости, дышал, как запаленный конь, и мне казалось, что из ноздрей его хрящеватого длинного носа вылетают искры ненависти. Когда Михей начал обзывать меня бранными и обидными словами, я топнула ногой и, глядя в его разъяренные глаза, крикнула:

— Перестаньте! Я действую от имени революции, а не по своей прихоти!

Он примолк, но через полминуты принялся так ругать советскую власть, что меня затрясло. Я боялась, что не сдержусь — еще миг, и брошусь на него, схвачу за горло и… Это было бы несчастье! Я унизила бы революцию, советскую власть, большевистскую партию и комсомол. Унизила бы себя, своего отца. И, стиснув челюсти и кулаки, я переборола себя. Спокойно, холодным голосом сказала:

— Прошу комиссию приступить к приемке имущества. Начнем со скотного двора.

Михей разинул широкий мокрый рот, но мое спокойствие словно парализовало его. Так и стоял — с раскрытым ртом, а вместо брани из его груди вырывался лишь протяжный хрип.

Уполномоченные действовали решительно. Скот быстро перегнали в колхозный двор. С амбаров сбили хозяйские замки и повесили свои. Телеги нагрузили плугами, боронами, хомутами, и все это тоже отправили на колхозный двор.

Наступившую ночь мы, комсомольцы, скоротали в большой тревоге. Мы знали, как изворотлив и коварен Михей Колупаев. Вооружившись осиновыми слегами, ребята во главе с Мефодием Сероштановым без устали ходили от усадьбы Михея к дворам колхоза. Михей мог пойти на все — на поджог, на убийство.

Наступил рассвет. Я бросилась в контору колхоза. Под окнами дома стояли уже две подводы и оседланная лошадь, тяжело поводившая боками. Оказывается, из района прибыл милиционер, которому поручалось доставить Михея на пристань, куда со всего района собирали выселяемых кулаков.

— Здравствуйте, товарищ уполномоченный, — поздоровался со мной милиционер. — Хочу дать вам один совет: отправьте Колупаева как можно скорее. Вчера в Малой Жирове выселяли его дружка-мельника. Произошла какая-то задержка. Сбежался народ. Мельник на народе расхрабрился, стал сопротивляться. В толпе появились сочувствующие, стали кричать: «Дайте человеку с родным гнездом проститься!» Короче сказать — вышла перепалка. Уполномоченному переломали пальцы на руках, а дочка мельника, заядлая кулачка, грозившая поджечь все вокруг, скрылась неизвестно куда… Конечно, мельника с женой все-таки увезли, но вот я к вам чуть не опоздал: ночью пришлось везти уполномоченного в больницу.

Совет милиционера был очень кстати. Правда, и сами мы еще раньше договорились проделать все быстро, без каких-либо оттяжек. Мы расселись по телегам, милиционер вскочил на коня, и через несколько минут мы остановились возле дома Михея.

Сурово и мрачно смотрели на нас пустые окна кулацкого дома. На наш говор и стук никто не выглянул. “Уж не сбежал ли Михей по примеру попа?” Но мои опасения оказались напрасными. Все семейство Колупаевых было в сборе. Михей, его жена, теща, двое рослых сыновей хлопотали вокруг огромного деревянного, окованного железом сундука. Я увидала в нем подушки, одеяла, одежду, белье, сковороды, ухваты, рукомойник, самовар.

— Пора грузиться на телеги, — сказала я, входя в дом.

— Все готово, — как будто очень миролюбиво ответил Михей, а женщины, не взглянув на меня, принялись креститься, устремив глаза в передний пустой угол. Иконы Михей уже снял.

Вошли наши мужчины и милиционер. Увидев среди них Мефодия Сероштанова, Михей посмотрел на него с ненавистью.

— Ну, учителка с этим… мильтоном перед властью выслуживаются, а тебе что за это будет? Батюшку уже “умыл”? Теперь меня допекаешь? Смотри, Мефодька, придем назад, все с тебя по списку спросим!

Мне очень хотелось, чтобы Сероштанов не ввязывался ни в какие разговоры с Колупаевым, и он будто почувствовал мое желание.

— Демьян! Бери-ка ящик за тот конец, понесем на телегу, — обратился он к председателю сельского Совета, не удостоив Михея Колупаева даже взглядом.

Они подхватили ящик и, кряхтя от натуги, понесли его во двор.

— Не задерживайтесь, гражданин Колупаев, — заторопил Михея милиционер.

— Бабы, парни, — на колени! Помолимся в последний раз в родном доме, — сказал Михей, первым торопливо опустился на пол и принялся креститься, широко размахивая крупной жилистой рукой.