Дмитрий Азов - Расти, березка! (рассказы и очерки)

После очередной стычки Гребенюка с сержантом старший лейтенант вызвал солдата в канцелярию.

Виктор доложил о себе настороженно, посмотрел на офицера, приготовился выслушать нотацию и упреки. Но старший лейтенант подозвал его к столу и показал на подшивку газет. Улыбнулся:

— Хочу дать вам задание… не служебное. Здесь я обнаружил очерк о человеке, которого, несомненно, знал ваш отец: они на одном фронте сражались. Из этого очерка надо сделать небольшую, но яркую справку для комнаты боевой славы. Надеюсь, справитесь.

— Есть! — отчеканил Виктор и, схватив подшивку, побежал в ленинскую комнату.

Какие же они, люди, вместе с которыми отец громил врага, с которых он брал пример? Одного из них Виктор уже знал — старшина Гаврилов… А здесь о ком?

… Август сорок третьего года. Советские войска получили приказ прорвать Голубую линию. После мощной артиллерийской подготовки они перешли в атаку.

В первой цепи наступающих вело бой отделение коммуниста гвардии младшего сержанта Иосифа Лаара. Прикрываясь бронею танков, бойцы выбили противника из первой траншеи и устремились дальше. Вокруг свистели пули, вздымались черные столбы разрывов. Гитлеровцы отбивались упорно, с ожесточением. Справа от Лаара вспыхнул танк, подбитый фашистами, вышло из строя орудие сопровождения. Наступающим становилось все тяжелей. Под сильным огнем вражеских пулеметов гвардейцы залегли, неся потери. Оказалось, что пулемет бьет из тщательно замаскированных дзотов.

Командир роты приказал отделению Лаара подавить ближний дзот. Лаар с солдатами по-пластунски пополз к огневой точке. Вот она уже рядом. Лаар укрывается в воронке. Меткий бросок. Пулемет замолчал. Наступление продолжается. Но вот ожил второй дзот, и опять прижал гвардейцев к земле. И снова Лаар ползет вперед, к дзоту, скрывается в воронке. Летят гранаты. Одна, вторая, третья… Неудача. Ствол немецкого пулемета поворачивается в сторону Лаара, но гвардеец в «мертвом пространстве». Враг тоже пустил в ход гранаты. Одна из них разорвалась рядом, тяжело ранила воина. Фашисты вновь перенесли пулеметный огонь на гвардейцев, пытавшихся было подняться с земли. И тогда Лаар, зажав пилоткой рану, бросился к дзоту. Шаг, второй, третий… Лаар схватился за раскаленный ствол пулемета, отводя его в сторону, и, теряя силы, навалился грудью на амбразуру…

Иосифу Лаару посмертно присвоено звание Героя Советского Союза. Имя его навечно занесено в списки части, в роте стоит аккуратно заправленная койка, а над нею помещен портрет героя…

Возвращая командиру подшивку газет, Виктор сказал с восторгом:

— Вот это герой! Да ему и было где развернуться. А как сейчас проявишь себя?

— Как проявишь? — Офицер улыбнулся. Он этого и ожидал. — Я думаю так: кто постоянно мечтает проявить себя, «осчастливить» Родину подвигом, никогда его не совершит. Некоторые заявляют: когда потребуется, первым в атаку пойду, на дзот брошусь, под танк, жизни не пощажу! Но таким мечтателям невдомек, что подвиг солдата в мирные дни — это напряженный воинский труд. Слава к человеку приходит между делом, если дело достойно ее. А Лаар, совершая подвиг, не думал отличиться. Он выполнял долг… Кстати, в той же части сейчас служит ефрейтор Анатолий Лаар — сын Иосифа Лаара. Солдат-отличник. А в одной из авиачастей служит сын дважды Героя Советского Союза генерала Полбина. И он отличный летчик-истребитель. Как я слышал, оба они — люди скромные, носа не задирают.

Виктор слушал командира, смущенно опустив голову. И горько ему было оттого, что Зотов не распекал его, не упрекал, а говорил словно бы между прочим. Так же, как будто случайно, упомянул о младшем сержанте Анисимове, который изучил все оружие роты, первой очередью поражает цели… За успехи в боевой подготовке награжден знаком «Отличник Советской Армии», Почетной грамотой ЦК комсомола. Это вот и есть подвиг в мирные дин.

… В тот же вечер Виктор послал письмо матери, сообщил о беседе с командиром, но не удержался, посетовал, что с сержантом никак не найдет общего языка.

Ответ прислал брат Николай. Сначала написал о колхозных делах, о том, что его приняли в партию, а под конец отчитал резко и прямо. Уж не ищет ли Виктор поблажек, прикрываясь отцовской славой? И не принимает ли естественную требовательность сержанта за придирку? А может, мечтает о подвиге и надеется, что этот подвиг вот-вот совершит, только бы подвернулся случай?..

… В ту ночь Виктор Гребенюк долго не мог уснуть.