В. Павлов - Люди легенд. Выпуск первый

Я собрала на стол, но она ничего не стала есть и, тревожная, опять ушла. Уже поздно вечером, часов в десять, громкий стук в дверь. «Кто там?» — «Полиция». Старик мой открыл. Заходит сам начальник полиции Соликовекий. За ним двое полицаев. «Громовы здесь живут?» — «Здесь». — «Где дочка?» — «Не знаем: пошла гулять к подруге». Заставили старика одеться и идти искать Улю. Едва он собрался, а она на порог. Так и замерла, зубы стиснула, молчит. «Вы Громова?» — «Я». — «Собирайтесь».

Я собрала ей узелок, валеночки дала. А она твердит: «Мама, не плачь, они за все ответят…»

С тех пор я больше не видела ее живую. Когда вернулась Красная Армия, тогда только мы узнали, что детей наших фашисты побросали в шахту. Когда их достали, я увидела свою Улю… Какие же муки вынесли дети. У моей Ули была вырезана на спине звезда…

Отец Ули Громовой, Матвей Максимович, был солдатом русско–японской войны. Давно это было, а раны чувствуются поныне — шесть раз был он ранен…

Жители Краснодона с волнением рассказывают, что отец Ули Громовой часто приходил на могилу к дочери один и долго стоял над могильным холмом, тихо разговаривая с дочерью–героиней.

— Доченька, что же ты таилась от отца родного, зачем не сказала. Я бы вместе с тобой пошел на смерть и на муки…

…Над поселком Первомайка, у самого поворота на Изварино, возвышается гора. До войны на этой горе собирались пионеры и жгли костры. Высоко над городом пылал огонь. Пионерка Первомайской школы У ля Громова читала товарищам стихи, рассказы. Притихшие ребята, блестя глазенками, с восхищением слушали, как читала Уля.

«Русь! Русь. Вижу тебя, из моего чудного прекрасного далека тебя вижу… Какая… непостижимая, тайная сила влечет к тебе? Почему слышится и раздается немолчно в ушах твоя тоскливая, несущаяся по всей длине и ширине тЕоей, от моря до моря, песня?.. Русь! Чего же ты хочешь от меня? Что глядишь так и зачем все, что ни есть в тебе, обратило на меня полные ожидания очи?»

Искры взлетали над костром и, медленно угасая, падали на землю, и звучал в тишине мягкий, задушевный голос Ули…

Она прожила жизнь короткую, но яркую, как падучая ЗЕезда, оставив в жизни огненный след и поразив людей своей верностью.

…Твое будущее беспредельно, Уля. Твоя нетронутая красота, твои несбывшиеся мечты повторятся и оживут и сбудутся в тысячах твоих младших подруг, которые ходят сегодня по улицам советских городов и сел с пионерскими галстуками на груди…

Далеко от Краснодона, в водах Тихого океана, бороздит просторы белоснежный теплоход. На его бортах — гордое имя: «Иван Земнухов».

Вот оно — бессмертие! И хочется, перефразируя слова поэта, сказать:

В Краснодоне знают, какой это был чистый, честный и смелый юноша, немного нескладный с виду, близорукий. В школе, где он учился и был старшим пионервожатым, его с уважением и в шутку называли «профессор». Пожалуй, из всех краснодонцев–подполыциков Ваня Земнухов был самым начитанным и даже сам писал стихи:

Ваня Земнухов никогда не расставался с книжкой. Даже на вечера, где бывали танцы, он приходил с томиком стихов. Ярый враг пустых развлечений, он присаживался где‑нибудь в уголке и увлекал товарища задушевной беседой. О чем? О стихах, о борьбе… Все волновало юношу, особенно судьба страны, строящей светлое будущее человечества.

Когда гитлеровцы заняли Краснодон, Ваня Земнухов не мог мириться с произволом и насилием. Вместе с Олегом Кошевым и другом детства Сережей Тюлениным он создает подпольную комсомольскую организацию «Молодая гвардия». Они так и остались бессменными членами штаба, в который потом вошли Люба Шевцова и Уля Громова. И теперь они стоят, отлитые в бронзе, все пятеро, боевой авангард подпольщиков Краснодона…

…С лютой ненавистью, с бешенством пытали гестаповцы Ваню Земнухова. Его подтягивали к потолку, выкручивая руки, и, когда он лишался чувств, выливали на него ведро воды и снова пытали. Его секли плетьми из электрических проводов, загоняли иголки под ногти. Но комсомолец не нарушил слов клятвы. Ведь он сам писал ее для всех молодогвардейцев, это были его слова: