В. Сахаров - У черноморских твердынь. Отдельная Приморская армия в обороне Одессы и Севастополя. Воспоминания

В дни обороны в Севастополе часто можно было встретить армейского командира или красноармейца о морской форме, а моряка — в защитной армейской. А красная звезда с серпом и молотом, которую носил и тот и другой, с особенной силой говорила и об их нерушимой боевой дружбе, и об их верности великому делу нашей партии, нашего народа.

Пехотинец, моряк, летчик, горожанин — они сражались за Севастополь в едином строю, и слава их неделима.

После Одессы в Севастополе было непривычно тихо и спокойно — ни артиллерийского обстрела, ни атак и контратак. Лишь изредка появлялись над городом фашистские самолеты. А крымское солнце сияло в безоблачном небе еще почти по–летнему, и все вокруг радовало глаз яркостью красок.

18 октября, на следующий день после прибытия сюда, в гостинице у командарма И. Е. Петрова собрались член Военного совета армии бригадный комиссар М. Г. Кузнецов, начальник штаба генерал–майор Г. Д. Шишенин ия — начальник политотдела. Впрочем, сейчас никто из нас определенно не знал, в какой должности он будет завтра. Из директивы Ставки следовало, что войска, эвакуированные из Одессы, по высадке в Крыму поступают в подчинение действующей здесь 51–й армии. Всем нам, быть может, предстояло вот–вот расстаться и друг с другом, и со знакомыми частями. А мы, многое вместе пережив и испытав, очень хотели бы и дальше воевать рядом.

— Да, хорошо бы сохранить Приморскую армию как самостоятельную боевую единицу! — выразил вслух общие мысли Иван Ефимович Петров.

Почему‑то верилось, что это наше горячее желание еще может осуществиться.

Но главной заботой было, конечно, приведение войск в боевую готовность: приказ о выдвижении их на север Крыма мог последовать с часу на час.

Мы считали также важным подвести с личным составом некоторые итоги наших действий под Одессой, связав это с разъяснением новых задач. Решили не упускать редкого на войне случая, когда все наши люди находятся в одном месте, и провести в соединениях митинги.

Первый из них должен был состояться в тот же день в 16 часов на Корабельной стороне, где находились основные силы армии. Условились, что после митинга выступит с небольшим концертом артистическая группа, созданная при политотделе в страдную пору Одесской обороны.

На Корабельную едем с Михаилом Григорьевичем Кузнецовым. Во дворе бывшего зенитного училища, где назначен митинг, нас встречают полковой комиссар Я. Г. Мельников и батальонный комиссар М. С. Гукосян— военком и начальник политотдела 95–й стрелковой дивизии. Здесь и старший батальонный комиссар Н. А. Бердовский — начальник политотдела 25–й Чапаевской. Это руководящие политработники основных соединений Приморской армии — обе дивизии входили в ее состав с самого начала.

Бердовский — старый чапаевец, член партии с девятнадцатого года. После гражданской войны сражался в Средней Азии с басмачами и имеет нагрудный знак «За храбрость» от правительства Таджикской республики. На одесских рубежах он был примером мужества и бесстрашия. Не раз поднимал бойцов в контратаки и Мамикон Сергеевич Гукосян. Зная его способность воодушевлять и сплачивать людей уже одним своим присутствием, командир дивизии часто просил начальника политотдела быть там, где складывалась трудная обстановка. Этот исключительно храбрый человек зарекомендовал себя в то же время большим знатоком партийнополитической работы, искусным организатором ее на фронте.

Начальники политотделов дивизий рассказывают, как размещен личный состав. Бердовский сообщает, что минометные и артиллерийские подразделения, а также разведка пополнились коммунистами и комсомольцами. Это мне очень важно знать —речь идет о том, как расставлены те коммунисты и комсомольцы, которые были направлены в обе дивизии из тыловых учреждений армии в последние дни обороны Одессы.

Двор училища уже заполнили бойцы. С кузова грузовика, заменившего трибуну, открываю митинг. Говорю о значении обороны Одессы, о том, что наша армия с честью и до конца выполнила там свой долг и ушла непобежденной, ушла для того, чтобы отстоять от врага Крым. Призываю приморцев хранить и умножать боевую славу и традиции, сражаться на крымской земле еще упорнее, сорвать здесь наглые замыслы фашистских захватчиков.

Уже по тому, как встретили мое вступительное слово, чувствовалось: люди настроены по–боевому. Нет, не сломило их духа оставление Одессы, как ни тяжело было это пережить. И не об отдыхе они помышляют, хотя и заслужили его. Ненависть к врагу держит их в напряжении, словно в каждом сжалась до предела и ждет разрядки действием какая‑то внутренняя пружина.