В. Сахаров - У черноморских твердынь. Отдельная Приморская армия в обороне Одессы и Севастополя. Воспоминания

Место, указанное мне Виктором Родионовичем, оказалось выгодным. Камни хорошо защищали меня. Мои автоматные очереди заставили убраться назад гитлеровцев, уже начавших забрасывать балку гранатами.

Внизу прогромыхал трактор с орудием на прицепе. Вскоре на позиции 9–й батареи раздался взрыв, —значит, возможности вывезти второе орудие уже не было. Потом я увидел, как политрук Каннщев с бойцами пробираются между скал.

После захода солнца застрочили автоматы у позиции 8–й батареи и почти одновременно прогремели два взрыва: комиссар дивизиона Кудрюк приказал взорвать орудия, когда не оставалось сомнений, что всякое промедление приведет к захвату их врагом.

Остатки 3–го дивизиона собрались в северном отроге балки. Противоположный склон был в руках противника, и на малейший шорох на нашей стороне оттуда отвечали огнем из пулеметов и автоматов. Теперь перед нашими командирами могла стоять лишь одна задача: вывести из этой теснины людей, которые — пусть уже без орудий — еще могли сражаться за Севастополь на других рубежах.

Прижимаясь к камням, мы бесшумно двинулись по направлению к Килен–бухте. Затем выбрались на Малахов курган… Немцы остались позади, уже можно было не таиться. Но мы еще долго все так же тихо шли по разрушенному городу.

Развалины, развалины кругом… Порой в темноте трудно разобрать, где же была раньше улица. Около вокзала беспорядочно разбросаны перевернутые вагоны, сверху, на вагонах, очутились искореженные рельсы. И только на горе у Панорамы — что‑то похожее на прежний бульвар. Мы опустились на землю и ощутили под руками мягкую свежую траву. Здесь она еще уцелела…

Наступило 30 июня. Последнее орудие 3–го дивизиона — то, которое под носом у немцев вытащил из Килен–балки трактор, послало через город снаряд в Константиновский равелин — там уже. были фашисты. Один снаряд… Другим подорвали орудие, и политрук Канищев, выполняя полученный приказ, повел людей к Рудольфовой слободе, на южную окраину Севастополя.

Батареи 1–го дивизиона в этот день еще участвовали в боях за Малахов курган, били прямой наводкой по пехоте и танкам. К вечеру гитлеровцы прекратили атаки, но и снаряды у артиллеристов кончились. Комдиву доставили письменный приказ. Капитан Постой перечитал его несколько раз, словно не веря написанному. Потом скомандовал:

— Орудия к бою!

Расчеты встали по местам. Николай Федорович вышел вперед.

— Дорогие мои боевые друзья, — начал он, и голос капитана дрогнул. — Нам приказано отходить за город, а орудия взорвать… Отдадим же им последнюю почесть… — И, обняв обгорелый ствол гаубицы, крепко его поцеловал.

Орудия были взорваны под салют из винтовок. Молча двинулись бойцы героического дивизиона в Рудольфову слободу и дальше — на Херсонесский мыс.

Мы еще не знали тогда, что уже три или четыре дня к Севастополю не могли прорваться крупные корабли— слишком много было в Крыму вражеской авиации. Мы верили, что корабли еще придут в какую‑нибудь из бухт, прилегающих. ЛГ«осонесу. Утро 1 июля застало нас в районе Херсонеижого аэродрома. Около полудня сюда подошла немецкая пехоте с двумя танками, и завязался бой.

В окопчике на краю взлетной полосы засели капитан Халамендык и лейтенант Куцинский. Танк идет прямо на них. Куцинский бросает противотанковую гранату. Взрыв — и скрежет гусениц оборвался. Сюда же повернул, строча из пулеметов, второй танк. Повернул… да, видно, раздумал лезть на окоп, когда Куцинский метнул — чуть–чуть рано! — бутылку с горючим… У нас нет больше орудий, но все равно враг нас боится! Даже тут, на последнем клочке севастопольской земли.

Танк ушел, вызвав на окопчик огонь минометов. И от одной мины Виктор Родионович Куцинский укрыться не успел. В этом окопе и похоронил Даниил Васильевич Халамендык своего начальника штаба — днепропетровского инженера, ставшего бесстрашным воином.

В другом окопе, ближе к Камышовой бухте, принял свой последний бой капитан Николай Федорович Постой. С ним вместе были замполит Яненко, военфельдшер Евстафьев и несколько красноармейцев. Отбив не одну атаку, они уложили десятки гитлеровцев. На окоп пикировал фашистский бомбардировщик, и осколок бомбы, врезавшийся капитану в грудь, оборвал его жизнь. Но его боевые друзья продолжали вести огонь.

Только после того как у наших бойцов кончились патроны и гранаты, немцам удалось преодолеть те метры, что отделяли их от края высокого берега. Но и это было еще не все. Севастопольцы спустились вниз, на каменные террасы у самого моря. Они были уже почти безоружны, но враг еще долго — несколько дней— не мог полностью овладеть Херсонесским мысом…