Александр Чаковский - Блокада. Знаменитый роман-эпопея в одном томе

— Вы имеете в виду все Северо-Западное направление? — осведомился Евстигнеев.

— Да.

— Тридцать три дивизии и две бригады.

Серые глаза Говорова продолжали вопросительно глядеть в глаза начальника разведки.

— Я жду, — напомнил он после короткой паузы.

— Простите, товарищ командующий, чего?

— Дивизии представляют, очевидно, различные рода войск, — все так же монотонно, без тени недовольства пояснил Говоров.

— Так точно, извините, — спохватился Евстигнеев. — В названное мной количество немецких соединений входят: двадцать шесть пехотных дивизий, две пехотные бригады, две танковые дивизии, две моторизованные и три охранные дивизии. Данные на первое января.

— Сейчас апрель, — как бы между прочим заметил Говоров, сделал какие-то записи в своей тетради и опять склонил голову над картой. Не отрывая глаз от нее, проговорил: — Наибольшая концентрация сил противника отмечается непосредственно перед Ленинградом и южнее Ладожского озера, так?

Евстигнеев отчеканил:

— В последнее время наблюдалось уплотнение боевых порядков немцев против Волховского фронта. Тем не менее на наших южных рубежах, а также на Неве и Карельском перешейке плотность противника осталась без изменений.

— Закон сообщающихся сосудов исключает такую ситуацию, — возразил Говоров и тут же уточнил: — Если, конечно, противник не получает подкрепления с других направлений.

— Достоверных данных о подкреплениях извне у нас на имеется, — продолжил свой ответ начальник разведки. — Однако…

— Пользуйтесь только достоверными данными, — прервал его Говоров и ткнул пальцем в карту, в один из синих флажков: — Каков фронт вот этой дивизии и каково состояние ее обороны?

— За несколько месяцев блокады, товарищ командующий, противник имел возможность повсюду построить прочные долговременные оборонительные сооружения.

— Я вас спрашиваю об этой вот дивизии, — снова указал пальцем Говоров на тот же синий флажок…

У Евстигнеева повлажнел лоб.

Дело в том, что уже продолжительное время Хозин, а до него еще и Федюнинский обращали главное внимание на противника, сосредоточившегося к юго-востоку от Ленинграда, по ту сторону блокадного кольца: там ведь завязались решающие бои. А на ближних подступах к Ленинграду противник изо дня в день характеризовался в разведсводках общими словами: «Долговременная оборона».

Говорова такая характеристика не удовлетворяла. Он требовал исчерпывающих сведении о состоянии каждой немецкой дивизии.

В эти минуты Евстигнеев тоже вспомнил, что новый командующий — из преподавателей военной академии. И невольно подосадовал: не экзамен же он у меня принимает, да и на экзаменах не поощряется стремление во что бы то ни стало «завалить» слушателя.

Евстигнееву довелось служить под началом разных командующих. Он пришелся ко двору добродушному, хотя и вспыльчивому Попову, импульсивному, всегда куда-то спешащему Ворошилову, властному, не терпящему возражений Жукову. Он понимал их, и они понимали его. Так же понятны для Евстигнеева были Федюнинский и Хозин. Но Говоров показался ему человеком непостижимым.

До часу ночи продолжалось то, что в последующих разговорах с сослуживцами Евстигнеев назовет полушутя-полувсерьез уже не экзаменом, а «допросом». На протяжении этой долгой беседы Говоров ни разу не повысил голоса, не произнес ни одного резкого слова, но и ни разу не улыбнулся. Ни разу не сказал, что тот или иной ответ начальника разведки не удовлетворяет его. Однако не сводил с Евстигнеева своих серых строгих, пристальных глаз, пока тот словом или жестом не давал понять командующему, что доложено ему все, чем располагает разведотдел. Тогда Говоров переводил взгляд на карту и тянулся своим указующим перстом к очередному синему флажку.

Наконец командующий отодвинул карту в сторону и на мгновение закрыл глаза.

Евстигнеев украдкой взглянул на стенные часы и выложил последнее, что оставалось у него за душой:

— О замене фон Лееба на посту командующего группой «Север» бывшим командующим восемнадцатой армией Кюхлером вы, конечно, знаете?

— Знаю, — подтвердил Говоров. — Но что из этого следует?

Евстигнеев пожал плечами:

— Полагаю, что вывод может быть только один: Гитлер недоволен действиями группы.

— Логично. А что еще?

Евстигнеев молчал.

— Перемещения в командовании всегда имеют не только причину, но и следствие, — пояснил Говоров. — Причина ясна. Каков ваш прогноз относительно следствий?