Владимир Монастырев - Рассказы о пластунах

Михаил Михайлович выслушал Зою.

— Что ж, — сказал он, — с матерью вы помиритесь, а муж человек культурный, вас должен понять. Такая наша работа, — со вздохом добавил он. — Робкому в журналистике делать нечего. Я вас предупреждал, Зоя.

Страсти, как и предсказал заведующий отделом писем, скоро улеглись: Грачиха притихла, мать с Зоей помирилась, муж перестал дуться. В газете появились новые заметки за подписью З. Армавирской. Псевдоним был раскрыт, но расстаться с ним Зоя не захотела. Михаил Михайлович стал давать новому корреспонденту небольшие задания, и Зоя старательно их выполняла. Она писала о выставке цветов, об асфальтировании площадки на железнодорожной станции, а один раз даже ездила в полеводческую бригаду и привезла материал о плохом уходе за кукурузой.

Каждый мастер хочет иметь учеников и продолжателей. Михаил Михайлович работал в газетах еще с довоенного времени и считал себя матерым журналистом. Но учеников у него никогда не было. Судьба послала ему Зою, и он горячо взялся за ее воспитание: подробно инструктировал, давал задания, тщательно правил написанное. Заметки за подписью З. Армавирской он сам носил редактору и вроде бы небрежно, между прочим, но с затаенной гордостью говорил:

— Эта девчушка делает успехи. Глядишь, еще и выйдет на орбиту — журналистом станет.

Однажды Михаил Михайлович спросил Зою: нет ли у нее знакомых на второй ферме?

Подумав, Зоя ответила:

— Есть. Варя Ковалева. Мы с ней вместе в седьмом классе учились, она ушла из школы на год раньше меня.

— Надо побывать на этой ферме, — Михаил Михайлович убрал со лба волосы, — там интересное начинание: вольное содержание свиней. Перспективнейшее дело. Тут не просто информацию, а зарисовочку хорошо бы.

У Зои загорелись глаза. Михаил Михайлович пригнулся к столу и заговорщически понизил голос:

— Как, попробуем?

— Попробуем, — Зоя кивнула головой, яркие губы ее раскрылись в улыбке. — Я постараюсь. Очень постараюсь.

В конторе за столом сидела Зоя Вакурова. Перед ней раскрытый блокнот и автоматическая ручка, на которую был израсходован гонорар за две информации. Против Зои на лавке — Игнат и Аня.

— Расскажите все с самого-самого начала, — попросила Зоя.

— Расскажи ей, — повернулся Игнат к Ане.

— Нет уж, ты сам рассказывай.

— Алексей Васильевич расскажет вам в лучшем виде, — попытался переадресовать корреспондента Игнат.

— Нет, — решительно возразила Зоя, — он сказал, чтобы я поговорила с вами.

— Рассказывай, рассказывай, — поторопила Аня. — Чего забудешься напомню.

— Ну, с чего началось… Аня, вот она, — кивнул в ее сторону Игнат, — свела в один станок четыре свиноматки с поросятами. Перед этим у одной свинарки не получилось, и мы, конечно, все собрались в корпусе — посмотреть, как у Ани выйдет… Вы бы вот об этом написали.

— Ты не съезжай в сторону, — перебила Аня.

— Я и не съезжаю. Так вот, собрались мы, смотрим — порядок, никакой драки в станке нет, поросята своих маток сосут, не путают. А мы их перед этим покрасили.

— Как это покрасили? — спросила Зоя. — Зачем?

— А чтобы видно было, от какой матки поросенок. Например, у свиньи на спине черная полоса и у всех ее поросят — черная. Если какой отбился, свинарка сразу видит и на место его.

— Ой, как интересно! — загорелась Зоя. — Я запишу.

— Запишите, — разрешил Игнат.

— Это к откормочной группе отношения не имеет, — сказала Аня.

— Нет, я все-таки запишу, а вы мне потом покажете крашеных поросят.

Несколько минут, склонив голову набок, Зоя старательно писала в блокноте. Потом подняла голову и уставила на Игната свои большущие голубые глаза.

— Дальше рассказывайте.

— Значит, дальше. Подходит ко мне Алексей Васильевич, заведующий фермой, и говорит: «Прочитал я вчера в газете, что в одном совхозе свиней откармливают на поле. Не в станках, не в корпусах, а под открытым небом, в специальном загоне. Нам не попробовать ли?» Дело интересное, почему не попробовать. Вы же знаете, что помещений у нас маловато, со строительными материалами всегда туго, а тут ничего, кроме забора, строить не надо.

Вышли мы с Алексеем Васильевичем из корпуса, и повел он меня к ставку. Вы видели, за этим домом, внизу, прудок есть. Подошли к нему, огляделись — отличное место: обнести ставок изгородью, навесить на нее кормушки, и будет полный порядок. Главное, воды качать не надо — ставок же рядом, пей, сколько влезет. Сначала не все поверили в это дело, говорили — не пойдет свинья к тем кормушкам. А она пошла. Алексей Васильевич говорит, что потом совсем без кормушек обойдемся. Мы с ним читали, как в Америке фермеры скот содержат. Свиней, например. Просто завозят им в загон кукурузу, и все, порядок. Там рассуждают так: у животных есть ноги, пусть они до корма сами ходят. А мы прямо к свиному пятачку разные разности подносили. Да еще и уговаривали: кушайте, пожалуйста. А у наших свиней тоже ноги есть и аппетит не хуже, чем у американских… Так вот, загнали мы за изгородку восемьсот голов свиней. Алексей Васильевич сказал мне: «Бригаду сам себе подбирай». Я предложил Семке-шоферу, Кудашкин его фамилия. Семка согласился. И Федьку Сапруна взял. Пастушком у нас тут паренек работал. Втроем управляемся. Вот и все.