Владимир Монастырев - Рассказы о пластунах

— Ну и пусть другие, — концом платка Варвара вытерла, покрасневший нос, — с меня хватит.

— Может, ты попробуешь? — глянул Панков на Аню. Та пожала плечами. — Попробуй. После обеда зайди в контору, обмозгуем, как лучше за дело браться.

Аня вздохнула и кивнула головой:

— Хорошо, зайду.

Панков ушел. Федька метнулся за ним следом как привязанный. Варвара, упершись лбом в перегородку, всхлипывала. В проходе все время, пока был тут заведующий, стоял Семка-шофер. Только сейчас решился он подойти к Варваре.

— Слышь, Варь, — Семка пальцем потрогал ее плечо. — Слышь, не плачь, не надо.

Варвара передернула полными плечами и заплакала пуще прежнего.

Семка поскреб в затылке, растерянно оглянулся. Увидев Аню, показал рукой на Варвару и попросил:

— Скажи ей.

— Что сказать? — улыбнулась Аня.

— Ну, пусть перестанет плакать. Чего, в самом деле?

Он повернулся к Варваре и положил ей руки на плечи.

— Варь, слышь, вот и Аня говорит…

Девушка стряхнула Семкины руки.

— Не тронь. Чего пристал?

Варвара глянула на парня зло и тотчас отвернулась. Семка отступил на шаг и развел руками.

— Я к тебе с добром, — сказал он с обидой в голосе, — а ты…

— Оставь ее, Семен, — сказала Аня, — переживает она, не в себе. Зайди попозже.

Медленно, часто оглядываясь, шофер пошел к выходу. Проводив его, Аня вернулась к Варваре.

— Перестань, — сказала она мягко, — ну, перестань, Москва-то и вправду слезам не верит. Семен тебя жалеет, а ты что? Обидела ж парня.

— Ну и пусть, — упрямо ответила Варвара. — Ну и пусть! Очень он мне нужен!

— Так уж и не нужен? — усомнилась Аня. — А целоваться в степь с кем будешь ходить?

Варвара выпрямилась.

— Подумаешь, сокровище. Он и целоваться-то по-настоящему не умеет.

Странные отношения складывались у Семки с Варварой Ковалевой. Познакомились они на ферме. В первый же день, как только он увидел девушку, Семка попробовал ухаживать за ней «на третьей скорости» — облапил и поцеловал в губы. В ответ Варвара треснула его кулаком по носу так, что незадачливый кавалер полчаса держал мокрый платок на переносице, унимая кровь. Однако это происшествие не отвратило парня от Варвары. Скорость он убавил, но маршрута не изменил.

Варвара принимала ухаживания Семена холодно. Особой строгостью нравов она не отличалась. У нее и до Семена были поклонники, но ни с одним из них она, пожалуй, не вела себя так вызывающе, не была так беспощадно насмешлива. А Семке, чем ближе он к ней присматривался, тем больше Варвара нравилась. Все в ней нравилось: и высокая грудь, и ослепительной белизны шея, в двух местах словно перевязанная тончайшей нитью, и круглое краснощекое лицо, и выпуклые голубые глаза под выщипанными, подрисованными бровками.

Иногда Варвара снисходительно разрешала Семке уводить себя в степь. Они шли обычно в одном направлении — на закат, где долго после захода солнца теплилась вечерняя заря. Садились на край ирригационной канавы и, свесив ноги к мелкой, неподвижной воде, сидели, тесно прижавшись друг к другу. Тут Варвара позволяла Семке обнять себя, и он, задыхаясь от восторга, целовал ее в горячие губы, в нежную шею, в глаза.

Обмякшая, податливая Варвара говорила, закидывая голову:

— В глаза не целуй, дурной, это к разлуке…

А на другой день была она с Семкой по-прежнему холодна и насмешлива. Семка негодовал, терзался, но ни с собой, ни с Варварой ничего поделать не мог.

После того как девушка выставила его из свинарника, Семка дал себе слово, что не подойдет больше к Варваре: в конце-то концов, сколько можно измываться над человеком? Но вечером Варвара поманила, и он послушно пошел за ней.

Они опять шли на закат, к своему насиженному месту. Степь заволакивали сиреневые сумерки. Пока дошли до канавы, стемнело. Еще тихо светилась, угасая, вечерняя заря, а над головой уже разгорались крупные, по-весеннему чистые звезды. Там, где была бетонка, то и дело возникали косые лучи света, и казалось, что над дорогой тьма гуще, плотнее, чем тут, где сидят Семка и Варвара.

— А я сегодня уже было решил: все, довольно! — говорил Семка. — Чего ты надо мной выламываешься? Нехорош — скажи.

— Тю, дурный, — Варвара положила на плечо Семке голову. — Может, я тебя испытываю.

Семка прижал ее крепко, изо всех сил, заглядывая в глаза, сказал:

— Варь, давай поженимся! Жизни без тебя мне нет…

— Пусти, задушишь. — Варвара отстранилась. Отвела руки назад, уперлась ладонями в землю и закинула голову. — Рано мне еще замуж, Семка, несмышленая я, — и засмеялась.