Андрей Баширов - По ту сторону Гиндукуша

— Ах, какая потеря! — невольно вырвалось у министра иностранных цел, известного любителя спиртного, в том числе и хорошей водки. Поймав на себе удивленные взгляды премьер-министра и Манзура, он, впрочем, тут же поправился: — Да, я и говорю — сколько потерь понесли наши афганские братья. Мало того, что русские уничтожали их огнем и мечом, так еще и травили этим омерзительным зельем.

— Хватит вам! — досадливо поморщился премьер-министр, которого не обманула увертка министра. — Не о том вы думаете. Нам надо помыслить, как сейчас мы будем все вместе возносить Аллаху нашу сердечную благодарность. Кстати, вот мы, кажется, и прибыли.

Через пару минут премьер-министр, окруженный небольшой толпой афганских вождей, мулл и собственных генералов, входил в мечеть, ступая вместе со всеми через ее порог левой ногой, как и подобает доброму мусульманину.

— Здравствуйте, господин посол! Как ваши дела, как настроение? — приветствовал Виктора Ивановича в своем кабинете заместитель министра иностранных дел Пакистана Юнус-хан. — Чем могу быть вам полезен?

— Спасибо, дела-то лично у меня нормальные, а вот настроение отвратительное, — начал без лишних церемоний посол.

— А что такое? — спросил с невинным видом пакистанец, который, конечно, не мог не догадываться, зачем с утра пораньше к нему пожаловал посол.

— Имею поручение обратиться к вам за содействием по следующему крайне важному для нас вопросу. Москва убедительно просит вас оказать самое решительное воздействие на Хекматияра, который, несмотря на все наши демарши, продолжает ожесточенный обстрел Кабула и российского посольства в частности. Мы пытаемся сейчас эвакуировать наших людей, но это практически невозможно сделать, поскольку в первую очередь под прицелом находится аэропорт…

Виктор Иванович начал длинный монолог, а Андрей Васильевич, слушая посла, вспомнил, как совсем недавно сопровождал его в МИД по другому, но тоже очень неприятному поводу. Повод был такой — один из главных руководителей России, приехав с визитом в Дели, не стал утруждать себя чтением подготовленных для него мидовских документов и проговорок, а сказал простыми словами о Пакистане то, что ему пришло в голову под влиянием радушного приема индийцев или было подсказано одним из его советников на все случаи жизни. «Кашмир был, есть и будет индийским!» — отважно изрек он, свирепо глядя с трибуны в зал, где проходила его встреча с индийской общественностью, и для пущей убедительности мотнул кулаком, словно тряся зажатой в нем погремушкой. Сказано это было невзирая на то, что официальная позиция Москвы всегда предполагала мирное решение спорного вопроса о территориальной принадлежности Кашмира, из-за которого Индия и Пакистан неоднократно воевали друг с другом. Какой он к черту спорный, видимо, решил вождь, раз Индия — наш друг! Еще больший восторг у индийцев — недругов Пакистана — вызвало обещание ни при каких обстоятельствах не оказывать пакистанцам помощь оружием, хотя последние его никогда о помощи не просили, а пытались лишь договориться об обычных коммерческих поставках вооружений.

Понятно, что эта речь уже на следующий день появилась в пакистанских газетах под аршинными заголовками и с самыми злыми комментариями. Узнав о том, что наговорил большой руководитель в Дели, Виктор Иванович велел отвечать на все звонки пакистанцев, которые действительно начались один за одним, что его нет ни дома, ни на работе, и сам весь день не высовывал носа за ворота посольства. «Нету меня, и все тут! Говорите, что я на дачу в Марри уехал и что телефон там сломался», — распорядился он. Выждав сутки, чтобы хоть немного охладить пакистанские страсти, Виктор Иванович был наконец вынужден «объявиться» в посольстве и проследовать в МИД по вызову рассвирепевших пакистанских властей, которые ему теперь приходилось просить о помощи. Всю дорогу до МИДа посол уверял тогда Андрея Васильевича, а скорее, самого себя, что ничего страшного, мол, не произойдет, однако у самых ворот министерства не удержался и спросил молодого коллегу: «Что сейчас, по вашему мнению, все же будет?» «Я думаю, Виктор Иванович, — честно, но бестактно признался Андрей Васильевич, — что вам сейчас будет „по самые помидоры“». Так — и получилось — Юнус-хан, обычно весьма вежливый, обходительный и хорошо расположенный к России человек, на этот раз с трудом сдерживал одолевавшие его чувства и, яростно поглядывая на посла, настойчиво вопрошал: «Почему, ваше превосходительство? Не будете ли вы добры объяснить, чем вызваны слова вашего лидера, который не так давно заявлял, что станет строить отношения с нами и с Индией на равной основе? Что такое случилось, я не понимаю?» Виктор Иванович тоже не постигал, с какой стати этот лидер обрушился на Пакистан, но, конечно, признаться в этом не мог, а отделывался заверениями, что это-де все индийская пресса врет и приписывает нашему руководителю свои собственные злобные измышления.