Алексей Соловьев - Распятая Русь. Предания «Велесовой книги»

– Как мыслите далее рать править, воеводы? – вопросил Бус.

Словен Киевский, до сих пор молчавший, подал наконец голос:

– От готов ранним утром какой-то ярл приезжал, просил дать возможность собрать убитых готов и захоронить их. Обещал ноне боя не возобновлять.

– Ярл? – встрепенулся Белояр. – Это, наверное, Бикки! Где он?

– Не знаю. Я дал «добро», готы повозки подогнали, грузят. Может, с ними, а может, и нет.

Бус поспешно вышел, сел на коня и поехал к месту вчерашней ратной жатвы.

Хотя славяне прибрали уже тела своих братьев по крови и большую часть оружия, поле смерти являло собою удручающее зрелище. Валялись мертвые лошади, то задрав копыта, то сжавшись в один гнедой или черный бездыханный бугор. Кровь пропитала всю землю, тяжелый запах ее проникал в ноздри. Тучи воронья с недовольным карканьем отрывались от своей трапезы, взмывая в небо, делая круг и вновь падая на мясное пиршество. Вереницы волков неохотно уступали дорогу князю, мотая туго набитыми животами. Готы бродили по измятой траве, вязали арканами своих мертвых собратьев и стаскивали их к нескольким десяткам арб и кочевых повозок на больших деревянных колесах.

Бикки был здесь. Он не принимал участия в сборах, сидя на коне и наблюдая больше за лагерем русов, чем за похоронной командой. При виде князя Белояра ярл тронул коня и шагом двинулся ему навстречу.

– Завтра продолжим? – вместо приветствия улыбнулся он.

– Мы будем бить вас, пока не изгоним прочь за Дунай! – ответил Бус.

– Ты ждешь новых подкреплений? Я видел ваши могилы, там легло не менее семи-восьми тысяч. Мы закопаем гораздо меньше!

– Я жду Баламбера, моего кровного брата, – солгал Белояр. – Он в двух днях конного пути.

– Ты призвал гуннов? – удивился викинг.

– Я постарался собрать всех, кого мог, чтобы достойно отомстить за мою сестру. Скажи, как она умерла?

– Тебе лучше не слышать этого, – чуть помедлив, ответил Бикки. – Старик стал несносен в своем желании казнить провинившихся мучительной смертью.

– Так, может, положим этому конец вместе?

Ярл вопросительно посмотрел на Буса. Тот напомнил:

– Помнишь, ты сам как-то сказал мне, что служишь тому, кто заплатит больше. Я готов это сделать!

– Зачем я тебе теперь, князь? – горько улыбнулся Бикки. – Моя дружина сегодня сгорит на погребальном костре. Германарех жаждет победы столь же упорно, как и ты. Что может сделать одинокий норманн, чтобы оправдать своего коня золота?

– Многое! Например, подтолкнуть короля к личному участию в завтрашнем бое, а не наблюдению за ним с удобного для бегства месте.

Брови Бикки удивленно поползли вверх. Он изучающе посмотрел на Буса, потом улыбнулся лишь одной щекой.

– И?..

– И желаемый тобою конь будет у твоего шатра!

– Короля окружает в бою преданная ему сотня. И люди, и кони в железной броне.

– Я знаю.

– На короле латы, которые не пробить ни копьем, ни стрелой.

– Я знаю!

– И все же ты надеешься?..

– И все же я надеюсь подарить тебе коня золота. Так, чтобы никто об этом не узнал!

Бикки прищурил глаза и долго молчал. Затем завернул коня и бросил через плечо:

– Ты увидишь мой ответ завтра! В бою…

Тяжелый боевой конь понес викинга прочь. Князь вернулся в свой шатер, где продолжали совещаться ближние бояре и союзные князья.

– Нужно сегодня собрать северян и тысячу Мстислава в один общий полк, – негромко произнес Бус. – Я хочу иметь под рукою хороший железный кулак.

– Зачем? – не удержался Златогор.

– Ты помнишь бой на Днестре против брата Германареха? Тогда ведь Алп мог решить его исход одним ударом своих трех сотен! На наше счастье, их было всего три… Завтра я хочу последовать его примеру! Король – это сердце готов, значит, надо колоть прямо в него!!

Военный совет продлился еще около часа. Воеводы уточнили завтрашнее расположение передовых полков, резерва, отряда князя. Готы еще работали, когда Бус, Словен, Златогор и Славн выехали в сопровождении малой дружины для осмотра поля новой схватки.

И вновь широкая степь стала местом вражды, боли и смерти. Вновь сошлись две громадные массы яростных людей. Одни бились за свой очаг, свои семьи, свой табун или гурт скота, от которого зависело благополучие родных и близких. Другие бились… да просто потому, что ничего иного они в этой жизни не могли и не хотели делать! Их уделом было отнять, обесчестить, убить и тем самым продлить свое, по сути, никчемное существование на этой громадной и прекрасной планете. Увы, так было, так есть и… дай бог, чтобы когда-нибудь этого все же не стало…