Сергей Аксу - Осколки войны

– Вот, бутылку с «пепсой» у тетки слямзил! – Санька гордо похлопал по оттопыренному карману.

– Родители-то чем занимаются? – полюбопытствовал старший лейтенант.

– Нету их у меня!

– Как это нет предков? Куда подевались?

– Отец пропал! А мамку убили с бабушкой!

– Значит, ты совсем один?

– Скажешь тоже, один. Нас в подвале много! Баба Тоня, тетя Вера, старик Михалыч, Дадаевы! Мурад еще!

– Что, и больше никого из родных у тебя нет?

– Когда я еще маленьким был, приезжал дядя Володя. Мамин брат. Но это было давно. Я его почти не помню.

– А где он живет, знаешь?

– Не! Не помню! Откуда-то издалека приезжал. Кажется, из Сыктывара, что ли.

– Из Сыктывкара, говоришь? – поправил мальчишку Гурнов. – Да, это не близко. В школу-то ты хоть ходил?

– Да, во второй класс. Потом война началась.

– Учиться тебе надо, парень. Учиться. Выбираться отсюда, из этого дерьма, с этого кладбища. Родственников искать. Иначе, парень, загнешься, пропадешь здесь совсем.

– Я, пропаду? А это видел! – Санька изобразил руками красноречивый жест и сделал не всякий случай шаг назад.

Гурнов закашлялся от смеха.

– Ну, ладно, ладно! Не пропадешь! Верю! Парень ты, я вижу ушлый, такие не пропадают!

– То-то же, а то пропадешь, пропадешь, – миролюбиво продолжал пацан.

– Санек, а кем мечтаешь стать, когда вырастешь? Небось, летчиком или моряком?

– Не, только не летчиком. Ненавижу их, гадов! – серые глаза мальчишки потемнели, губы сжались. – Шофером буду! Как папка!

– А почему шофером-то? Быструю езду любишь?

– Ага! Едешь, все мелькает. Здорово!

– Да, шофером быть здорово. Только не здесь, – Гурнов, погруженный в себя, задумчиво смотрел куда-то мимо мальчишки.

– Андреич! На связь! – позвал кто-то из-за бетонных блоков. Омоновец поднялся, сильным щелчком отправил окурок в лужу.

– Будет время, заходи! Может, придумаем что-нибудь насчет тебя! – уже на ходу бросил он, исчезая в проеме укрытия.

– Андреич! Вставай! К тебе тут целая делегация пожаловала! – прапорщик Малахов настойчиво расталкивал спящего Гурнова.

– Кто там еще? – проворчал сердито тот, усаживаясь на нары и с трудом продирая глаза.

– Гаврош твой заявился! Иди встречай, Макаренко!

Гурнов выглянул наружу, щурясь от яркого солнца. У шлагбаума в стоптанных десантных ботинках маячил Санька и широко, во весь рот, приветливо улыбался. Рядом с ним, переминаясь с ноги на ногу, стоял маленький чумазый пацаненок лет пяти. Вцепившись ручонкой в Санькину куртку, он испуганно смотрел на военных.

– Пропусти! Это ко мне! – крикнул старший лейтенант Волкову, который «месил грязь» на посту.

Мальчишки, обойдя заграждение из колючей проволоки, подошли к стене, испещренной многочисленными оспинами от пуль и осколков.

– Ну, здорово, Санчес!

– Здорово!

– Братишка твой, что ли? – омоновец, сладко зевнув, кивнул на кроху.

– Нет, это Мурад! Живем вместе. У него тоже родичи погибли.

Черные глазенки малыша исподлобья выжидательно, не мигая, смотрели на Гурнова. На бледном худеньком личике видны были следы потеков от слез. Одет он был зимнюю болоньевую куртку; на ногах женские резиновые сапоги с продетой веревкой через прорези в голенищах, чтобы не сваливались с ног. Смуглый, в натянутой на уши, когда-то голубой, шерстяной шапке, он был похож на маленького цыганенка, вроде тех, что попрошайничают по вокзалам и подземным переходам.

«Как мой Сережка, – подумал Гурнов, взглянув на его сопливую мордашку. – Только моему, наверное, поменьше будет. Да и щеки пухлее».

– Ну, как дела, пацаны? – бодро спросил он, присев на корточки перед шмыгающим носом мальцом и поправляя на нем криво торчащую шапку. – На рынок навострили лыжи?

– За добычей вот идем! Может, что-нибудь обломится. Андреич, у тебя закурить не найдется? – делая хитрую физиономию, Санька как-то замялся и сплюнул себе под ноги.

Гурнов усмехнулся и достал из кармана пачку.

– На, держи, брат! – старший лейтенант вытряхнул с пяток сигарет в ладонь мальчишки.

Санька лихо заложил одну за ухо, а остальные бережно спрятал в карман.

– Санек, все хотел тебя спросить. Может, у тебя документы какие-нибудь сохранились? От родителей! Может, фотки какие-нибудь. Если найдешь, принеси. Соседей поспрашивай. Может, они чего знают. Поищем твоего дядю.

– Как его, блин, теперь найдешь? Если даже не знаю ни фамилии, ни где живет.

– Ну, это уж, шкет, не твоя забота.

– Посмотрю, вроде осталось несколько фотографий.