Николай Какурин - Гражданская война. 1918-1921

{203} Согласно данным М. Н. Тухачевского в книге «Поход за Вислу».

{204} III конный корпус в составе 10-й и и 15-й кавалерийских дивизий образован из 15-й кавалерийской дивизии, сформированной Западным фронтом, управления корпусом и 10-й кавалерийской дивизии, переброшенных с Кавказа. Командовал им т. Гай.

{205} На участке фронта Опочка — Дрисса на демаркационной линии с Латвией, протяжением 120 км, была расположена 48-я стрелковая дивизия. На фронте Дрисса — оз. Жадо, протяжением 40 км, развернуты были прочие дивизии армии. На этом участке на 1 км фронта приходилось около 345 штыков и сабель.

{206} Разница с цифрой в 95 000 штыков и сабель, приведенной нами в предыдущей главе, происходит от того, что здесь на учет не взята 48-я стрелковая дивизия, стоявшая на демаркационной линии с Латвией и, следовательно, непосредственного участия в операции не принимавшая.

{207} Впрочем, необходимо иметь в виду, что 7-я обсервационная армия не была подчинена Шептицкому, а непосредственно подчинялась Пилсудскому. Последний же 27 июня уведомил своих командиров, что они должны рассчитывать только на свои силы, так как у него больше нет резервов.

{208} В течение июня Шептицкий выделил армейские и фронтовые резервы, которые по его указаниям расположились: резервы 1-й армии 8-я пехотная дивизия в районе Германовичей и бригада 1-й Литовско-белорусской дивизии — в Тумиловичах за правым флангом 1-й армии. Резерв фронта в двух группах: 17-я пехотная дивизия в Голубичах (за 1-й армией) и 4-я пехотная дивизия в районе Жодина (на северо-восток от Минска).

{209} Этот документ вполне объясняет последующие действия Шептицкого и является прямым обвинением против Пилсудского, который в своей книге «1920 год» резко критиковал последующее маневрирование Шептицкого, им же самим предложенное.

{210} По этому поводу Шептицкий имел личную беседу с Пилсудским 1 июля в Варшаве: Пилсудский в книге «1920 год» довольно ясно намекал на трусость Шептицкого. Ее он видел в заявлении Шептицкого о необходимости заключить мир с большевиками. Не отрицая этого предложения, Шептицкий говорил, что оно было сделано в форме указания использовать ближайший подходящий случай для заключения мира. Последующие события показали, что силой вещей польское правительство вынуждено было пойти по пути, предложенному Шептицким. С объективной точки зрения оценивая этот эпизод, мы не склонны считать обвинение Пилсудского основательным, так как Шептицкий сумел настоять на принятии сражения на Ауте и Березине.

{211} Ген. Сикорский также подтверждал данную нами оценку событий дня 4 июля: «Под давлением столь старательно подготовленного перевеса сил, как под налетом урагана, рухнуло левое крыло Северо-Восточного фронта. Мы не в состоянии были оказать достаточно сильного сопротивления как хорошо задуманному плану удара, так и разумно использованным силам и средствам при его проведении, несмотря на то, что еще до начала сражения мы догадывались о намерениях противника» (Над Вислой и Вкрой, с. 19).

{212} Это решение Пилсудского подтверждено им в его «инструкции» от 9 июля 1920 г., хотя он в книге «1920 год» и утверждал, что «инструкция» эта не получила его одобрения. Согласно этой инструкции, противник предполагал задержать продвижение красных войск на линии Вильно — старые германские окопы — Лунинец и далее линии р. Стыри и Збруч. Ген. Сикорский называл эту инструкцию «нереальной» и «невыполнимой». («Над Вислой и Вкрой», с. 20). Последующие события подтвердили это мнение ген. Сикорского.

{213} Интересно отметить при этом ту утечку сил, которой сопровождалось польское отступление. 1-я польская армия за неделю уменьшилась на 19 000 штыков, т. е. на 57 %.

{214} Лишь в этот день, т. е. 14 июля, последовало согласие Пилсудского на передачу Вильно литовцам, но оно уже явилось запоздалым.

{215} Выполняя этот маневр, Шептицкий предполагал вытянуть 14-ю пехотную дивизию из Полесской группы в свой резерв в Волковыск, но вскоре отменил это решение, распорядившись перебросить в Гродно только 41-й пехотный полк.

{216} Гродненская крепость была разоружена поляками еще летом 1919 г. Ко времени захвата ее конным корпусом Гая гарнизон ее состоял из 3000 штыков, преимущественно этапных и запасных частей, 300 сабель и 14 легких и тяжелых орудий. Эта бригада спешно переброшена по железной дороге из Полесской группы в Белосток согласно указаниям Пилсудского от 17 июля. Сомневаясь в возможности удержаться на линии старых германских окопов, он надеялся еще организовать оборону на линии pp. Шары и Немана.