Шамиль Ракипов - Звездные ночи

Видя изумление девушек — они просто не верили своим глазам, — старший лейтенант усмехнулся, вынул из кармана партийный билет и показал им. Соня и Глаша показали ему свои. Рассказали о своих мытарствах. Вскоре вместе с отрядом они добрались до Моздока, который в то время еще удерживали наши войска. В пути, правда, Глаша заболела, лежала в госпитале, но теперь все это позади — Мария Ивановна немного помолчала и улыбнулась: — Желаю тебе удачных полетов.

— Я сделаю все, что в моих силах, — заверила я парторга, — чтобы оправдать доверие Родины.

— Не сомневаюсь в этом, — Мария Ивановна приблизилась ко мне, обняла за плечи. — Лейла Санфирова все время твердила, что твое место здесь. Мы тебя ждали.

— Мне бы самолет поскорее! — взмолилась я.

— Самолет будет, но когда, сказать трудно. Наберись терпения. Без дела тебя не оставим…

Вспоминая этот разговор, я думаю: наш полк возглавляли настоящие женщины. Далеко видела Мария Ивановна. Мы были беспощадны к врагам, но наши сердца не ожесточились. Кого только нет среди бывших моих однополчанок: доктора и кандидаты наук, мастера спорта, инженеры, учительницы. Все они матери…

Вечером я вместе со всеми пошла на аэродром. Командир нашей эскадрильи Дина Никулина находилась в госпитале, ее замещала Лейла. Все шло своим чередом, без суеты. Самолета были укрыты в яблоневых садах. Девушки перебросили через арыки мосты, выкатили самолеты на взлетную дорожку. Быстро, ловко, как в цирке, словно отрабатывали свой номер. Также слаженно действовали техники, подносчицы бомб, оружейницы, как мы их называли.

— Красиво работают девушки, — восхищенно сказала я.

— Да, мастерицы, — согласилась Лейла, — их бы руками подносить розы.

Самолеты взлетали один за другим. Подошла очередь Лейлы и Руфы. Помахав мне руками, они унеслись в облака.

Минуты ожидания сливаются в вечность. А вдруг… Вернулись! Подношу им по чашке горячего кофе. Они бомбят переправу у Моздока, торопятся. Едва опорожнили чашки, улетели снова.

После пятого вылета Лейла и Руфа вылезли из кабин, опаленные, как пожарники, похудевшие, изнуренные. На самолет страшно смотреть: фюзеляж прошит пулями, крылья истерзаны осколками.

— Задание выполнено, — хриплым голосом докладывала Лейла командиру полка. — Уничтожена зенитная батарея. Экипаж жив-здоров. Самолет неисправен. — И, чуть помедлив, сбивчиво добавила: — Очень сильно стреляют… Нину Распопову сбили.

— Сбили, — как эхо повторила Бершанская. — Сама видела?

— Попали в перекрестие семи прожекторов. Однако бомбы легли на цель. Но и самолет пошел вниз, заваливаясь на крыло. Прожекторы держали его в ножницах почти до самой воды. Ни огня, ни дыма не было. Всплеска не видела тоже.

— Отдыхайте, — Бершанская направилась к другому самолету.

Отдыхать мы не пошли. Занималась заря. Теплый ветерок резвился в садах, стряхивая яблоки. Просыпались птицы, в арыках еле слышно журчала вода. Мы медленно бродили возле аэродрома, ожидая, когда приземлятся последние самолеты.

Вернулись все, кроме Распоповой. Вскоре погас посадочный прожектор, а за ним и стартовые огоньки, которые светились на этот раз как-то печально.

— Пропали без вести, — слышу я чей-то негромкий, сдавленный голос.

В мозгу неотвязная идиотская мысль: я принесла несчастье эскадрилье.

Проходим мимо крайнего домика.

— Медпункт? — спрашиваю я, разглядев на двери крест.

— Да, — вздохнув, ответила Лейла. — Недавно здесь скончалась Валя Ступова. Такая была веселая всегда. Пела как соловей. От ран умерла. Понимаешь, во сне слышу ее голос. Льется откуда-то с неба. А ее не вижу…

Небольшие потери? Нет, небольших потерь на фронте не бывает. Только большие.

Днем провели открытое партийное собрание. В президиуме, за хвостом самолета — Рунт, Рачкевич, Бершанская. Повестка дня: «О новой тактике ночного боя». Докладчик — командир полка.

— Немцы приноровились к нашей тактике, — говорит она. — Значит, пора ее менять…

Новшество, предложенное Бершанской, такое: самолеты должны стартовать не поодиночке, а парами. Обычно первый самолет, снижаясь над целью с приглушенным мотором, сбрасывает бомбы без особых помех, иногда его вообще не успевают обстрелять. Экипажам, получившим задание бомбить тот же объект, стартующим позднее, приходится туго: враг встречает их яростным огнем зенитных батарей. Надо усилить мощь первого удара. У второй пары задания разные: один экипаж поражает цель, второй сбрасывает бомбы на прожекторы и огневые точки.