Игорь Берег - Приказ - дойти до Амазонки

Оруджев из своего укрытия наблюдал за проплывающими лодками и почти не сомневался, что эти вооруженные люди — одна из тех компаний, что охотятся за ним и его товарищами. Только вот непонятно было — кто же они такие? На рейнджеров группы «А» не походили — слишком латиноамериканские у них физиономии. Да и оружие не то. Но не стали задерживаться — уже хорошо. Одному ему было бы трудно держаться против семи, поскольку на помощь членов съемочной группы рассчитывать не приходилось. Все киношники опять заперлись в своих каютах. Ну, плывите, плывите…

Анхель толкнул носком ботинка скорчившегося на дне лодки Атаучи:

— Эй, индеец, внимательнее смотри по сторонам! Мы тебя зачем взяли?

Умирающий от страха (но так и не умерший пока) кечуа поднял голову над бортом лодки, посмотрел на ползущие мимо джунгли и через секунду кое-что заметил. Такое уж у него было счастье.

— Там! — указал он пальцем.

— Сбавить ход! — скомандовал главарь. Теперь он и сам увидел торчащую из кустов корму.

Они плавно подрулили к указанному месту. Так и есть! В зарослях скрывалась большая лодка и привязанная к ней поменьше. И та, и другая совсем не походили на мелкие суденышки, которыми пользовались местные жители. Кажется, они напали на след. Теперь оставалось только пройти по этому следу. Анхель очень надеялся, что наконец нагонит неуловимых уродов…

Команда капитана Митчелла тоже уменьшилась в составе. Да, аварийные вертолеты вывезли с маршрута следования убитых и раненых, в строю оставались только боеспособные. Их было гораздо меньше, чем хотелось бы командиру. Но приходилось продолжать поиски с теми, кто остался, ведь приказ был недвусмыслен: найти и захватить. Только в этом случае за ними прилетят эвакуаторы и вывезут личный состав и пленных.

Легко сказать: найти! А где их теперь искать после нескольких часов бегства и при возможном «хвосте» из местных солдат? Когда улетел вертолет, в сильной спешке забравший раненых в последней стычке, капитан приказал немедленно сниматься с этого места и двигаться вдоль реки, временно не приближаясь к ней. Он, как и Анхель, считал, что те, за кем он гонится, должны воспользоваться рекой, как транспортной артерией, по которой можно добраться до цивилизации и скрыться в городах. Правильно, в общем-то, считал. Но ведь ему так до сих пор и не было известно, кого он преследует? Он и его люди сильно устали. Ни одна из операций, в которых они участвовали, не длилась так долго и не была сопряжена с такими потерями. А тут эти перестрелки то с правительственными войсками, то с какими-то местными бандитами! Поэтому они теперь даже не ломали головы над личностями противников. Пусть это будут кубинцы, пусть китайцы, пусть даже русские (хотя, откуда взяться здесь русским и что им тут делать?) — все равно. Митчелл подозревал, что если они в скором времени нагонят преследуемых, то ему трудно будет удержать своих солдат и приказ о взятии в плен выполнить не удастся. Наверное, он и не будет их сильно удерживать… Меланхолично подумав об этом, капитан отдал негромкий приказ забирать к северу. Надо выходить к реке…

Приближался вечер, а у них все еще не появилось четкого плана действий. Кое-какие наметки, не больше. Их все же было маловато. Даже один человек, Оруджев, мог сильно изменить ситуацию. Но на нет, как говорится, и суда нет. Придется довольствоваться наличными силами.

У пленного было выяснено все, что только возможно. Достаточно запуганный, немец отвечал на любой вопрос, причем честно. Перед тем как уйти из охотничьей хижины, они даже заставили его позвонить в Нойдорф и правдивым тоном попросить не присылать ему и его товарищу смену сегодня, дескать, все тихо, спокойно, им, двум старикам, хочется посидеть за кружкой пива, повспоминать старые времена. Чтобы, в общем, никто не беспокоил. Просьбу ветеранов уважили. А дедки и вправду оказались ветеранами Второй мировой войны. Только один воевал с американцами (вернее, драпал от них), а второй служил в «гитлерюгенде», сидел в засаде с «фаустпатроном», поджидая русские танки. Уверял, что так ни разу и не выстрелил, забросив «фауст» подальше, сбежал домой. Может, и не врал, конечно.

Потом, уходя из хижины, Людвига аккуратно, но прочно связали обрезанными телефонными проводами и уложили отдыхать на диванчике, пообещав на обратном пути освободить, а Михеля, как более жидкого на расправу, взяли с собой в качестве гида.

Чтобы не идти пешком и для экономии времени, реквизировали лошадей, привязанных у дома, выбрав наиболее свежих. Никто, конечно, как следует ездить верхом не умел, но коняшки попались смирные и послушные. И ехали шагом, а не «мчались в боях». Надо было соблюдать осторожность, хотя пленные клятвенно заверили, что сегодня больше никто по этой дороге ехать не будет. Робкий Михель тут же добавил: «Не должен!» И впрямь никто не проехал.