Борис Яроцкий - На всех фронтах

Поражение под Москвой, крах планов войны «молниеносной» и перспектива войны затяжной, на истощение ресурсов заставили Берлин по-иному взглянуть на конвои. В январе 1942 года Гитлер заявил адмиралу Редеру, что «любой корабль, не находящийся в Норвегии, находится не там, где надо». Это был приказ собрать ударный кулак и покончить с конвоями. Со всей поспешностью в том же январе Редер перебазировал в норвежские порты и фьорды самые мощные надводные корабли германского флота: линкоры, тяжелые крейсеры.

Вскоре бронированная армада была пополнена. В Норвегии образовался мощный надводный флот, какого Германия не концентрировала в одно оперативное соединение со времен Ютландского морского сражения. Была резко увеличена численность авиации и подводных лодок.

Тем не менее Редеру похвалиться было нечем. Конвои проскальзывали через Арктику без потерь или с малыми потерями. Первым конвоем, которому удалось нанести ощутимый удар, стал «PQ-16». Это случилось в конце мая 1942 года.

Стало ясно, что Редер «пристрелялся».

Сознавая угрозу, британское адмиралтейство снабдило конвой «PQ-17» самым мощным охранением, какое только выделялось арктическим конвоям за всю войну. Боевая мощь эскорта и двух отрядов прикрытия значительно превышала мощь германской эскадры, способной выйти на перехват конвоя. Шансы на конечный успех проводки считались вполне достаточными.

А теперь коммодор Даудинг может продолжать свой отчет о событиях.

«4 июля. В 21.30 «Кеппел» передал мне сигнал отдать распоряжение транспортам рассредоточиться и следовать в русские порты самостоятельно. Я просил, чтобы это приказание было мне подтверждено. «Кеппел» подтвердил. Был дан сигнал рассредоточиться… Миноносцы на большой скорости повернули на юг… Конвой рассредоточился в хорошем порядке, как изложено в морских сигналах.

Я передал «Кеппелу»: «До свидания и хорошей охоты». Он ответил: «Мрачное дело оставлять вас здесь».

Эскорт исчез за горизонтом, а транспорты, команды которых совершенно не понимали, что происходит и от какой опасности побежали боевые корабли, очутились без защиты за сотни миль от советских берегов. Случилось это на траверзе мыса Нордкап, в самой близкой точке к аэродромам и военно-морским базам противника. Более выгодных условий для истребления транспортов создать было невозможно. И если до команды «рассредоточиться» конвой, преодолевший уже большую часть пути, потерял только три судна, то на заключительном отрезке маршрута к ним добавилось сразу двадцать. Для гитлеровских самолетов-торпедоносцев и субмарин Арктика стала гигантским тиром, где вместо мишеней чья-то могущественная услужливая рука расставила большие тихоходные суда. На эти суда можно было охотиться, ничем не рискуя.

В конечном счете до Мурманска и Архангельска добрались 12 транспортов. От гибели их спасли усилия команд и меры, экстренно принятые Северным флотом. И все же потеря военных грузов оказалась огромной. В трюмах затонувших судов пошли ко дну 3350 автомобилей, 430 танков, 210 самолетов, 99 316 тонн стального листа, боеприпасов, каучука.

Из состава команд судов погибли 153 человека.

Победу на море в Берлине расценили как выигрыш крупного сражения на суше, эквивалентный разгрому стотысячной армии. Невероятно дешево дался Гитлеру этот успех: всего лишь пять самолетов было потеряно. Самим же триумфаторам такая удача казалась делом невероятным, но бегство эскорта и охранения сделало невероятное фактом военной хроники. Ломая голову над причиной столь постыдного и таинственного бегства боевых кораблей, один из гитлеровских адмиралов назвал действия британского адмиралтейства «непостижимыми». Правота его очевидна: нет никакой военной логики в таких действиях, которые не только не защищают от уничтожения военный груз на сумму 700 миллионов долларов, но и создают врагу все условия для беспрепятственного их уничтожения.

Кому же Гитлер был обязан этой незавоеванной победой?

Тому, кто подготовил истребление конвоя и перед лицом истории несет ответственность за тяжкую трагедию, разыгравшуюся в июле 1942 года в Норвежском и Баренцевом морях.

…Моряки с транспортных судов кричали убегающим от них кораблям охранения: «Предатели!» Обреченные на гибель, они были правы: их предали. Но лишь спустя много лет немногие, наверное, узнали, что предательство совершилось не на борту какого-то из флагманских кораблей, а в тысячах миль от конвоя, в Лондоне.