Борис Яроцкий - На всех фронтах

Танковая атака в открытой, продутой ветрами степи — бой не из легких. Вместо лесов и перелесков балки и овраги. Словно клиньями, они рассекали вытянутый в линию по фронту поток машин.

За спиной всходило багровое, прикрытое копотью солнце, оно скупо освещало гребни высот, откуда уже била вражеская артиллерия.

Вводя батальоны в бой, майор Гудзь понимал, что немец под Сталинградом уже не тот, что был под Москвой, тот — самоуверенный и напористый, этот — фанатичный и осмотрительный. Стальной хваткой немец вцепился в гребни высот, сбить его было невозможно, только по мертвым могли пройти наши танки.

Обоим полкам дорого доставался каждый метр сталинградской степи. Осмотрительность немцев была поразительной: они били только по тем танкам, которые выходили на дальность прямого выстрела и подставляли свои борта под стволы пушек.

Тротиловый дым мешал видеть панораму боя. Выручала рация. Доклады из батальонов поступали непрерывно. Доклады были неутешительны:

— Второй (позывной майора Гудзя), я — двенадцатый, подавил противотанковое орудие, потерял три машины.

— Второй, я — одиннадцатый, потерял две машины, прошу прикрыть левый фланг.

— Второй, я — пятнадцатый, преодолеваю минное поле, потерял одну машину.

Слева, справа, впереди — всюду горели наши танки. Сюда бы эрэсы! Ударить по высотам!

Недавно, чуть больше месяца назад, в этой самой степи был праздник нашей артиллерии. Тогда впервые Павел позавидовал артиллеристам: такого океана огня еще не знали войны.

Календарь показывал двадцать четвертое декабря. И артиллерия была переброшена куда-то к Дону. Оттуда на Сталинград все еще пытались прорваться немецкие танковые дивизии.

— Второй, я — одиннадцатый, слева танки, прикрой.

Майор Гудзь приказывает механику-водителю остановить танк. Разогретый КВ на несколько минут замирает у заросшей терновником балки. Через открытый люк дневной свет падает на карту. Взгляд прикован к участку местности, где батальон соседнего полка наскочил на немецкие танки.

Широкий овраг слева от наступающего батальона. Значит, немцы ударили оттуда, прижимая батальон к высоте, к ее крутому гребню. Майор Гудзь вслух читает:

— «Высота «Золотой Рог».

Действительно золотой, только не для нас. Батальон соседнего полка, уклоняясь от танкового удара, невольно попадал под кинжальный огонь немецких противотанковых пушек. Они стояли в окопах по всему северному склону высоты.

Немцы контратаковали танками. Значит, сбить их можно было только встречной танковой атакой. И майор Гудзь лично возглавил атаку батальона КВ. Он давно уже взял за правило: в своем командирском танке на время боя занимать место наводчика. Еще ни разу глаз его не подводил.

И этот бой не был исключением. При атаке КВ требует простора, достаточного для ведения прицельного огня с дальних дистанций.

Проверенная в боях схема годилась и сейчас. Овраг, откуда выползали немецкие танки, тесня батальон тридцатьчетверок, не давал возможности развернуть КВ так, чтобы все машины одновременно вели огонь. Крутые меловые склоны глубокого оврага диктовали многоэшелонный боевой порядок. А это значило, что головной машине доставались и пышки и шишки.

Головной была машина командира. В окуляр прицела майор Гудзь отчетливо видел немецкие танки. Это были высокоманевренные, но слабые в броневой защите T-IV. В долю секунды командир вспомнил их тактико-техническую характеристику:

«Масса — 24 тонны, экипаж — 5 человек, мощность двигателя — 300 лошадиных сил, скорость — до 40 километров в час, лобовая броня — 50 миллиметров».

Такую броню пушка КВ гнула и ломала без особых усилий. Опасение вызывало другое — семидесятипятимиллиметровая пушка с длинным, похожим на копье стволом.

Немцы заметили КВ, стали торопливо перестраивать свои боевые порядки, прекратили огонь по тридцатьчетверкам. С берега оврага было видно, как тридцатьчетверки, огибая высоту «Золотой Рог», скрывались за гребнем. Вражеские пушки теперь их не доставали.

— Второй, — услышал Гудзь знакомый голос командира батальона, — я — одиннадцатый. Спасибо. Что у тебя?

— Все в порядке.

— Хорошо. Я отрезаю опорный пункт. Он у меня в тылу, слева.

— Не останавливайся. Вперед!

Батальон тридцатьчетверок набирал скорость. На душе становилось спокойней. Батальон прорвал оборону. Другие батальоны этим похвалиться не могли. Наши танки всюду натыкались на организованное сопротивление.