Владимир Першанин - Танкист-штрафник [с иллюстрациями]

— Поищи лучше автоматы и консервы. А эту мандулину отдай пехоте. У тебя же пушка. А вообще, ты молодец! Немецкую «пятидесятку» разломил точно. И расчет почти весь накрылся.

Надо было ответить: «Служу трудовому народу!» Командир объявил мне благодарность за умелые действия в бою. Но я, растерявшись, ответил:

— Спасибо, Роман Васильевич! Наводчик у меня хороший, — похвалился я. — Костя Осокин. И вообще… учимся воевать. Мы и вторую пушку разделали. Гусеницами ее смяли.

Князьков засмеялся и пошел к своему танку. Потом мы догоняли отставшую немецкую колонну. Сопровождавший их Т-4 успел подбить «тридцатьчетверку», но его засыпали снарядами, и он загорелся. Я обогнал Князькова. Четыре разнокалиберных грузовика уходили на скорости, но по забитой обломками дороге, где было трудно разогнаться. Я приказал Грошеву остановиться. Стрелял осколочным, целясь в мотор головного грузовика. Попал со второго выстрела. Двигатель разлетелся на куски, поплыл дым вместе с языками огня дизельного топлива.

Из кузова выскочили не меньше двух десятков немцев. Вот куда надо было целиться! Половину бы точно уложил. Врезал снаряд в разбегающихся солдат, но выстрел пропал вхолостую. Слишком быстро убегали по истоптанному снегу те, кто гнал нас от границы.

— Бей во второй, Лешка! — кричал Костя Осокин.

В следующий грузовик я попал с первого выстрела. Прямо в кузов. Из дыры в кузове, через порванный брезент в заднем борту, вылезали раненые, оглушенные. Выпал и повис труп. Но убежало человек десять, не больше.

— Бьем сволочей! — орал я, целясь в третий грузовик, объезжающий по обочине подбитые машины.

И в третий грузовик попал удачно. Он ведь почти полз. Из него уже выскакивали фрицы, когда снаряд взорвался под кузовом, разбросав несколько человек и разметав в стороны кучу деревянных щепок и клочьев брезента. Я был слишком возбужден тремя удачными попаданиями и, торопясь, выпустил пулеметный диск по ползущим и разбегающимся серым фигурам. Кого-то зацепил, но лучше бы ударил еще одним снарядом. Для пулемета расстояние было далековато.

Остальные танки, обгоняя нас, разбивали один за другим грузовики. Снаряды «тридцатьчетверок» разламывали машины на куски. Мы промчались вдоль дороги, кружа и подминая под гусеницами все подряд. Многие немцы убегали по снегу к лесу. Некоторые танки останавливались и вели огонь по темным фигуркам на снегу.

— Вперед! — высунувшись из люка, показывал направление комбат. — Не задерживаться!

Я тоже, развернув башню, стрелял из пулемета. Но танк сильно трясло, и я, сменив очередной диск, прекратил стрельбу. С азартом победителей мы мчались догонять еще какую-то колонну. Многие из нас шли в свою последнюю атаку.

Немецкая пушка, калибра 88 миллиметров в некоторых странах имела в войну простое название: «восемь-восемь». Орудие обладало большой мощностью. В декабре сорок первого это были в основном зенитки, которые пробивали за полтора километра броню толщиной 80 и больше миллиметров. В октябрьских боях нам посчастливилось избежать столкновения с ее десятикилограммовыми снарядами. Делая все усилия остановить наступление Красной Армии под Москвой, немцы бросили довольно большое количество хорошо приспособленных для борьбы с танками КВ и «тридцатьчетверками» этих зениток. Я видел их до 27 декабря только на плакатах. Возможно, раньше и попадались среди разбитой техники смятые длинноствольные зенитки, но под снегом угадать их было трудно.

Когда взорвалась первая «тридцатьчетверка», мы не поняли, в чем причина. Выстрела никто не слышал. Танк просто дернулся, и через секунду-другую грохнул боезапас, отбросив башню шагов на пять. Наша гордость Т-34 горел, как облитая соляркой поленница сухих дров. Спустя минуту два снаряда, выпущенные издалека из двух орудий, подбили КВ. Танки, ведя беспорядочный огонь, усилили ход и шли зигзагами. Но батальон стискивала дорога и глубокий снег по обочинам. Наши быстроходные танки не могли дать полной скорости. За несколько минут вспыхнула еще одна «тридцатьчетверка», а у БТ-5 просто снесло башню. Оба танка горели, пачкая сажей сине-белый декабрьский снег. Из этих двух экипажей успели выбраться лишь три человека. Комбат дал команду рассредоточиться. Первая и вторая рота свернули налево, на боковую дорогу, а наша, третья — направо, под прикрытие сосен и бугра. Стояла тишина, потом раздался взрыв на дороге. Сдетонировали снаряды в горевшем КВ. Трое танкистов (экипаж КВ — пять человек) бежали к нам. А я считал оставшиеся танки нашей роты. Их было шесть, в том числе две легкие «бэтэшки».