Игорь Никулин - День независимости. Часть 2

— Минуточку, — вмешался Вячеслав и взялся за дело сам.

Легонько отстранив Вику — он нечаянно коснулся рукой ее теплых пальцев и смутился; и был рад, что при скудном освещении она не заметила расплывшуюся по щекам краску — откатил стиралку к стене.

Виктория отперла замок и вошла в комнату.

Окна плотно запечатаны, и воздух в комнате был спертый. Она открыла форточку.

— Вот здесь он и жил. Мы с мамой занимали соседнюю.

Журавлевы жили небогато. Кроме кровати угол у окна занимал платяной шкаф. Сбоку, вплотную в стене, — стол с маленьким цветным телевизором. На противоположной стене висела книжная полка.

— Смотрите, — позволила Вика, присаживаясь на стул.

Он еще раз осмотрелся, решая, с чего начинать. В принципе, его действия противозаконны, потому как ордера на проведение обыска ему никто не давал, но, когда дело не терпит отлагательства, формальности остаются в стороне.

Поднявшись на цыпочки, он сдвинул вбок стеклянную дверцу книжной полки, выдвинул книгу. Достав, перевернул корешком вверх и потряс.

— Пусто, — сказал сам себе и полез за второй.

Вика, решив не мешать сыщику, вышла в коридор. Беляев и не заметил этого. Он перетрясал каждую книгу, сдувая накопившуюся пыль. Но пока без результата.

Он отвлекся на шум открывающейся двери. В комнату вернулась Вика, неся толстый, в бархатной синей обложке, альбом.

— Это он из Афганистана привез. Если есть желание, посмотрите.

Слава оставил полку в покое и взял у нее альбом, обдумывая, как бы в присутствии Вики, или без нее, просмотреть кровать.

Что он пытался найти: оружие, письма или какие еще свидетельства пребывания незнакомого ему Журавлева Семена в горячих точках, и в частности, в Чечне? С чего он вообще решил, что Семен хранит подобный компромат дома?

Он перевернул страницы, разглядывая нечеткие любительские фотографии. Вот трое солдат, в панамах песочного цвета, в обнимку у боевой машины пехоты… Привал, и те же ребята в разгрузках, с автоматами сидят на броне. На следующей, под объективом, прятал глаза заросший бородой душман в намотанной чалме, а сбоку уставшие, но довольные «трофеем» бойцы.

— Это он? — Слава показал пальцем на улыбавшегося парня в сдвинутой на затылок панаме.

Вика заглянула ему через руку.

— Да, это Семен.

Аккуратная надпись под снимком гласила: «Я и лейтенант Свиридов. Май 1988 г».

Беляев сделал неловкое движение, и из разошедшихся альбомных листов на пол посыпались фотографии.

Они нагнулись к полу одновременно, собирая карточки. От близости Вики кровь прилила Беляеву к лицу…

Делая вид, что заинтересовался поднятой фотографией, где был изображен наголо стриженый парнишка в госпитальной пижаме, он перевернул ее обратной стороной и прочитал:

— Другу Семену на долгую память. Ташкент, окружной госпиталь, 10 января 1988 г.

И подпись внизу — «А. Васильев».

Среди одинаково тонких черно-белых фото, он друг нащупал нечто плотное, и достал полиэтиленовый конверт, набитый поляроидными карточками.

Сердце Беляева гулко застучало.

Он вынул верхнюю, и встал.

На снимке был изображен Семен Журавлев с автоматом на плече рядом с расстрелянным дорожным знаком: «Дубоссары».

Он перебирал фотографии, понимая, что нашел искомое. Новая ниточка незримо ощутилась в руках.

Неизвестный фотограф запечатлел Журавлева на фоне разрушенного города. Отчетливо просматривался висевший над зданием, возле которого скучились бородатые автоматчики, чеченский флаг. Рядом с Семеном стоял горбоносый моджахед в зеленом берете, нацелив в камеру обмотанный лентами пулемет…

Оглянувшись на Вику, он незаметно сунул сверток во внутренний карман пиджака.

— Вы разрешите мне взять одну фотографию Семена.

— Пожалуйста, — сказала она. — Только, наконец, скажите мне правду, Слава…

Москва. 19 мая.

14 ч. 15 мин.

В пятницу Сажина срочно вызвали в Москву.

Оставив за себя Юру Кожемякина, он вылетел первым же рейсом. Из аэропорта «Внуково» до Управления пришлось добираться на перекладных.

Дежурный, проверив удостоверение, попросил его задержаться.

— В чем дело? — возмутился Сажин.

— Генерал просил вас здесь обождать…

Крайне удивленный Сажин решил не спорить, хотя такой поворот событий был малоприятен. Но…

…Зашумели разъезжающиеся двери лифта; к выходу бодрым шагом шел генерал Наумов.

Дежурный вытянулся, взял под козырек. Наумов небрежно кивнул, и, проходя мимо Сажина, велел: