Джеймс Холланд - Миссия «Один» (в сокращении)

— Мы должны выйти, пока нам еще ничто не грозит. Скоро здесь будут фрицы. Я пригляделся к небу. Три четверти часа назад оно было чистым, но сейчас на нем собираются тучи, похоже, дело идет к дождю. Поэтому нам необходимо как можно быстрее уйти отсюда под прикрытие леса. Отдохнуть мы сможем попозже. И сделать это лучше в таком месте, где можно будет выставить часовых и определить надежный путь отхода. Мы должны добраться до гор над Вогомо. Анна их хорошо знает.

— С Брингсфьеллет прекрасно просматривается река Утта, озеро и город, — вставила она.

— Значит, мы сможем его как следует изучить, — продолжал Таннер. — Не исключено даже, что мы окажемся там раньше немцев, тогда дальше будет совсем просто. Если же нет, можно будет сообразить, как добраться до дороги, которая идет из Вогомо на север. Вот на ней транспорт нам понадобится, согласен.

— Тропа, по которой мы пойдем, довольно легка, — прибавила Анна.

Шеванне повернулся к ней:

— О, я вижу, вы двое достигли — как бы это выразиться? — взаимопонимания.

Таннер побагровел.

— Это, конечно, прекрасно, — продолжал Шеванне, — однако вам, сержант, не следует позволять чувствам, которые вы питаете к мисс Ростад, влиять на ваши суждения.

И тут что-то внутри Таннера сломалось. Правая рука его, словно сама собой сжалась в кулак и двинула Шеванне по челюсти. Проделано это было с такой молниеносностью, что француз не успел даже попробовать уклониться от удара. Он просто повалился, потеряв сознание, на пол.

Черт, черт, черт, думал Таннер.

— Что вы себе позволяете, сержант? — лишенным выражения тоном осведомился Ларсен.

— Он сам довел меня до этого, — ответил Таннер.

Застонал, приходя в себя, Шеванне.

— Вы ударили офицера, Таннер! — прошипел он.

— Вы оскорбили меня и мисс Ростад.

— Вам следует извиниться, сержант, — произнес Ларсен.

Таннер вздохнул, потом сказал Шеванне:

— Я извиняюсь за то, что ударил вас, сэр.

— Не думайте, что извинением все и ограничится, — сказал Шеванне. — Когда мы вернемся к нашим, сержант, я подам рапорт и вас отдадут под военный суд. Я позабочусь о том, чтобы ваша карьера закончилась на…

— Довольно!

Это был голос профессора.

— Довольно, — повторил он. — Лейтенант, прошу вас, прикажите всем подождать снаружи. Вы, сержант, и вы, Ларсен и Нильсен, останьтесь.

Вмешательство профессора явно поразило Шеванне.

— Да, хорошо, — сказал он. — Всем выйти. Немедленно!

— Послушайте, — сказал Сандвольд, как только закрылась дверь. — Меня ваши распри не интересуют. Меня интересует только одно: я должен добраться до союзников, а ваша задача — помочь мне в этом. Хотите выдвигать против сержанта обвинения, когда все закончится, это ваше дело, но пока вам следует забыть о разногласиях, потому что, если позволите мне сказать это, лейтенант, ваши попытки подорвать авторитет сержанта Таннера, подрывают, насколько я могу судить, и наши шансы на успех.

Таннер мысленно улыбнулся. Молодец, подумал он.

— Далее, ясно, что сержант Таннер хорошо изучил местность, и план его мне представляется правильным.

Шеванне фыркнул:

— Профессор, вам следует оставить право принимать такие решения за мной.

— Я не нахожусь в вашем подчинении, лейтенант.

Шеванне взглянул, надеясь получить поддержку, на Ларсена с Нильсеном, однако не получил ее.

— Хорошо, — холодно произнес он. — Мы уходим.

Рейхсамтсляйтеру Шейдту с трудом верилось, что в последний раз он побывал в этом коридоре отеля «Бристоль» всего шесть дней назад — ему казалось, что с тех пор прошла целая жизнь. Ожидая приема у имперского комиссара, он нервно расхаживал взад-вперед по коридору. Возвращение в Осло было рискованным шагом, и то, как встретит его Тербовен, он не знал.

Наконец дверь отворилась, и офицер СС ввел его в номер люкс — тот самый, в котором он впервые увиделся с Тербовеном.

Рейхскомиссар сидел за столом и что-то писал. Когда Шейдт вошел в кабинет и замер перед столом, Тербовен даже не оторвал взгляда от бумаги.

Фокус старый — заставить подчиненного ждать, чтобы тем самым подчеркнуть свою власть над ним. Старый, но тем не менее действенный, думал Шейдт. Он чувствовал, как у него потеют ладони. Прошла целая минута, прежде чем Тербовен перестал писать, навинтил на ручку колпачок, положил ее на стол и сказал:

— А, рейхсамтсляйтер Шейдт, надеюсь, вы принесли мне хорошие новости.

Шейдт смотрел Тербовену прямо в глаза: