Ольга Репьева - Необыкновенные приключения юных кубанцев

Кивнув в знак согласия, Лёха (он не возразил против и этого имени), сказав Тане «сейчас вернусь», убежал.

Тройка с котомками за плечами отделилась от остальных и вместе с ним направилась к переходному мосту. Но тут в рупор предупредили: — Никто не уходить! Начинался посадка на вагон. Эй, ребьята, назад!

Распорядитель, сопровождаемый вооружённым солдатом, заспешил к возможным беглецам. Тем пришлось спрыгнуть с перрона вниз и оттуда помахать Марте в знак приветствия и прощания.

— Ви, двое, пошьему не соединяться к товарищей низ?

Этот вопрос обращен был к приблизившимся было Андрею и Марте, которых он из-за одежды принял, видимо, за своих подопечных.

— Мы не уезжаем, мы провожающие, — пояснил Андрей. Тот поверил.

И тут до наших агитаторов дошло: не только всех четверых, но даже Лёньку вернуть не удастся…

— Всё насмарку!.. Поздно хватились, ёк-карный бабай! Но так этого оставлять нельзя. Ты, Марта, останься, а я — я проеду с ними. В вагоне объясним с Лёхой, что к чему, и как только паровоз где-нибудь сбавит скорость, спрыгнем на ходу. Ждите нас через…

— Я — с тобой! — решительно заявила Марта. — И не настаивай, не теряй зря времени!

Спорить было бесполезно и некогда — началась погрузка в первый вагон — и он уступил:

— Ладно, так и быть… Таня, если мы задержимся, то дня через два сходи на Красную (он назвал адрес Зои), скажи хозяйке или её дочери, почему мы не вернулись вовремя. Больше — никому! До встречи!

Марта последовала было за ним, но через несколько шагов вернулась к Тане:

— Это вам с мамой, — достала из рукава фуфайки пачку денег и сунула в сумочку растерянной подруге. — Здесь с полтыщи марок. Мы прихватили их на случай, если не удастся уговорить ребят словами. Теперь убедим и без денег. Пока, Танечка, скоро увидимся, — и, поцеловав вконец ошеломленную подружку, кинулась догонять Андрея, зачем-то направившегося к офицеру-распорядителю.

— Пан, мы пришли проводить друзей, но в последнюю минуту решили тоже поехать в Германию на заработки. Можно? — спросил он.

— Та, кане-ешно! Ви — молодец. Присоединяться!

— А ничего, что у нас нет при себе документов?

— Нишево, нишево! Токумент оформлять на месте. Тобро пожаловает феликую Германий!

Посадка шла организованно и быстро. Первыми по трапу поднялись в вагон девчонки, их было около двух десятков. Затем трап переставили ко входу следующего вагона, в который запустили до тридцати ребят — и так до оконечного. В каждый вагон последним поднимался вооруженный автоматом солдат. С перрона процедуру провожания и посадки снимала кинокамера.

Андреев вагон (назовем его так для краткости) загруженным оказался неполностью: сюда осталось всего пятнадцать отъезжающих, и половина «купе» пустовала. В нём не было ничего, кроме голых нар.

Когда состав наконец тронулся с места и, набрав скорость, оставил позади жилые застройки, пацаны, кто не успел на станции, по очереди мочились в приоткрытую дверь; приставленный для порядка солдат, не говоривший по-русски, милостиво разрешал это делать. Не обращал он внимания и на то, что шестеро недочеловеков скучковались в дальнем углу и о чем-то шушукались. О чём — читателю догадаться нетрудно: теперь уже трое агитаторов вели обработку остальных мартиных одношкольников.

Разагитировать их большого труда не составило. Главным в доводах было то, что Марта разоблачила «эту гнусную фрицевскую хитрость, подслушав их разговоры между собой». Решено было твёрдо: сбежать, чего бы это ни стоило! Если не удастся сделать этого на подходе к остановке, когда снизится скорость до безопасной для Марты, то дождаться, когда поведут в столовую — так было обещано начальством.

Однако, поразмыслив здраво, от первого — спрыгнуть на ходу — пришлось отказаться. Во-первых, солдат — как быть с ним? Можно, конешно, отняв автомат, и «треснув им по северному полюсу», фрица обезвредить. А что станется с остальными, если откажутся последовать их примеру? Кроме того, Андрей опасался за Марту — а ну как снова повредит ногу, как это случилось на базаре.

— Я не очень верю, что нас станут водить в столовую, как вам обещали на бирже, — подвёл он окончательный итог. — Скорей всего, будут кормить в вагонах. Но в туалет-то сводить обязаны. Здесь даже параши нет. И вот тут мы обязательно слиняем. Не на первой станции, так на следующих.

— А как станем домой добираться, чем питаться? — спросил Гриша.

— Главное — что мы останемся на Родине, а домой доберёмся! Но спешить с этим не надо: там нас, вернее — вас, найдут и в лучшем случае отдубасят так, что мало не покажется. А питаться — вот у меня пачка ихних денег, — достал он из рукава несколько бумажных купюр. — Тут хватит всем и не только на еду. Где взял? Это неважно. Добрые люди дали на случай, если бы вас не удалось отговорить от поездки в рабство.