Петр Сажин - Севастопольская хроника

Посадка на суда производилась в темноте. Один за другим катера отваливали от причала и тихим ходом покидали бухту.

В ночь на десятое сентября причалы опустели. Кругом пала тишина.

К двум часам тридцати минутам ночи все суда подтянулись к Кабардинке и тут притаились.

И когда с командного пункта, разместившегося в Кабардинке, контр-адмирал Георгий Никитич Холостяков дал сигнал начать штурм, земля вдруг вздрогнула, закачалась, небо осветилось и заиграло разноцветными огнями трассирующих пуль и зенитных лучей.

Ураганный огонь морских батарей Матушенко, Солуянова, Зубкова и Давиденко, огонь армейской артиллерии, «катюш» и «Иванов грозных» был так могуч, что порой казалось, на горе Колдун началось извержение вулкана невиданной силы.

Десантники и моряки зачарованно слушали гул артиллерийского урагана, и, когда он начал утихать и в небе над бухтой повисли огни сигнальных ракет, суда пошли к Новороссийску.

…Вход в порт представлял из себя узкие ворота между западным и восточным молом, которые защитными стенками отгораживали Цемесскую бухту от моря. Ворота были закрыты толстыми металлическими сетями, подвешенными на бонах. Любой корабль при попытке войти в гавань непременно запутался бы винтом в этих сетях.

Открыть ворота, то есть подорвать боны, разрезать сети, должен был лейтенант Крылов.

Он однажды уже отличился тут – ночью утащил из Новороссийского порта плавучий кран. Утащил из-под носа многочисленных немецких батарей и пулеметных точек.

Все были уверены в том, что Крылов и на этот раз отличится. Но ему не удалось взорвать боны и пустить на дно сети.

Что же было делать?

Выход из создавшегося положения нашел Дмитрий Глухов. Подтянув катера своего дивизиона к молу, Глухов подал сигнал всем оставаться на месте, а сам стал на курс и дал самый полный ход, а когда катер подлетел к воротам, поставил ручку на «стоп», сзади набежала разведенная им волна, она подняла «охотник» и своей огромной инерционной силой перебросила его через то место, где под водой висел стальной канат…

За Глуховым, применяя этот же маневр, в гавань влетели и остальные катера…

В эту бурную ночь Глухову пришлось не раз принимать смелые и неожиданные решения. Когда катер, на котором он первым ворвался в бухту, подходил к причалу, обнаружилась в его корпусе… торпеда. Как она попала и застряла в днище, никто не заметил в горячке штурма.

Выслушав донесение, Глухов приказал продолжать поход. После высадки десанта он полным ходом пошел к воротам. Здесь приказал механику запустить моторы «враздрай».

Катер затрясся, торпеда… выпала и пошла на дно.

Шестнадцатого сентября Москва впервые салютовала Южному флангу. Дмитрий Андреевич Глухов за боевые отличия, находчивость и героизм при штурме Новороссийска был произведен в капитаны 3 ранга и награжден орденом Ленина и орденом Суворова 3-й степени.

После Новороссийска Дмитрия Глухова с его катерами видели в Анапе, в Соленом озере и, наконец, в Кротково перед форсированием Керченского пролива.

Здесь, на проливе, его и настигла смерть…

…Три часа Дмитрий Глухов бессменно находился на мостике сторожевого катера «СК-0102». Он возглавлял боевое охранение каравана судов, перевозивших снаряды и продукты гарнизону Эльтигена.

На проливе всюду шныряли прожекторные лучи, над головой повисали светящиеся авиабомбы, взвивались ракеты…

Караван шел сторожко – Глухову не хотелось ввязываться в бой. Однако пройти незамеченными не удалось – торпедные катера и быстроходные десантные баржи типа «Зибель», сильно вооруженные артиллерией и крупнокалиберными пулеметами, выследили и напали на него.

Глухов приказал каравану идти самостоятельно, а сам завязал бой с катерами и баржами противника.

Немцы вели очень сильный огонь. Командир катера просил Глухова поберечься, сойти в салон и отдохнуть, но тот отвечал односложно: «Ничего» – и продолжал стоять на мостике.

Опасаясь за судьбу каравана, Глухов пять раз бросал катер в атаку.

Каравану оставалось до крымского берега пройти каких-нибудь триста метров. В это время немцы вдруг разгадали маневр Глухова, оттянувшего на себя весь огонь, и ринулись наперерез. У Глухова не было иного выхода, и он пошел в лобовую атаку.

– Умрем, но приказ выполним: снаряды и продовольствие должны быть доставлены в Эльтиген! – сказал он.

Во время этого боя, боя, который дал возможность транспортным судам достичь крымского берета, Глухов был тяжело ранен осколками разорвавшегося снаряда.