Богдан Сушинский - Альпийская крепость

— Именно так, — подтвердил Зонбах.

— То есть там ни слова не говорится о смерти фюрера?

— Разве кто-то решится говорить об этом? — испуганно переспросил обер-лейтенант. — Впрочем, рейхсляйтер Борман, наверное, решился бы…

— Что вы гадаете, как пьяная цыганка: «может — не может»?! Впредь отвечать только на мои вопросы: четко и однозначно, — жестко предупредил его на будущее Скорцени, хотя и понимал, что дальнейшие уточнения бессмысленны. Однако, упрекнув начальника секретного аэродрома в гадании, Скорцени сам готов был впасть в еще более упорные сомнения: так все-таки, жив пока еще фюрер, или его уже нет?!

Что же касается Гиммлера, то обер-диверсант рейха вполне допускал, что, узнав о его попытках войти в деловой контакт с американцами, фюрер мог вспылить и наделать глупостей — вплоть до разжалования и изгнания шефа СД и гестапо из партии. В то же время он верил агентурным данным Ангела Боша и понимал, что никакое изгнание и разжалование Гиммлера от виселицы его уже не спасет. Поэтому решил, что операцию «Двойник» следует доводить до конца.

Обняв на прощание Штубера, он подошел к стоявшему чуть в сторонке, почти у самого фюзеляжа самолета, двойника рейхсфюрера СС. О том, что Гиммлер уволен со своего поста и разжалован в чине Скорцени ему, естественно, не сказал.

— Вы по-прежнему готовы к выполнению своей миссии, Штайн?

— Так точно, господин оберштурмбаннфюрер.

— В таком случае, летите и выполните ее, как подобает германскому воину и офицеру войск СС.

Провожал он взглядом уходивший в вечернюю высь самолет двойника уже тогда, когда стоял у трапа «юнкерса», который должен был перебросить его в Радштадт, где находилась штаб-квартира командующего войсками «Альпийской крепости» Эрнста Кальтенбруннера.

Появившись на следующее утро в штабе «австрийского фюрера», — как теперь называли между собой Кальтенбруннера подвластные ему офицеры, — Скорцени прежде всего обратил внимание на лежащую в приемной, на столе адъютанта, газету, в которой жирным красным карандашом, как это обычно любил делать Эрнст, были обведены слова статс-секретаря министерства пропаганды Наумана: «Фюрер 24 февраля сказал, что в этом году мы добьемся исторического поворота. Для нас это реальность. Откуда она исходит, мы не знаем. Это знает фюрер».

Обнаружив, что газета уже устарела и что Науман произнес эти слова в своей речи еще 31 марта, Скорцени попытался скомкать ее в кулаке, однако, уловив на себе упреждающий взгляд адъютанта, со словами: «Скопище идиотов!», отшвырнул на конец стола.

— Только что газету очень внимательно просмотрел сам обер-группенфюрер, — вполголоса, причем с явным упреком, произнес адъютант. — И даже подчеркнул наиболее важное для себя.

— Скоро все мы ностальгически бросимся на поиски газет добрых старых времен, — напророчил ему обер-диверсант, направляясь к двери кабинета.

— Наконец-то вы нашлись, Скорцени, — невнятно как-то пробубнил Кальтенбруннер, не отрываясь при этом от просмотра стопки бумаг, которые лежали перед ним на столе. Рядом, за приставным столиком, сидел оберштурмбаннфюрер СД Вильгельм Ванек — худощавый, бурно лысеющий, с запавшей грудью и согбенной спиной. — Что вы готовы мне сообщить?

— Мне удалось проинспектировать почти все основные места закладки тайников с ценностями СД.

— Считаете, что они так и останутся тайниками?

— По крайней мере те, что заложены спецгруппами СД. Кроме того, я провел переговоры с известным вам Ангелом Бошем, находящимся сейчас в Швейцарии…

— В Швейцарии, говорите? Уже одно это достойно зависти, — пробубнил своим беззубым ртом Кальтенбруннер, указывая Отто на стул напротив Ванека. — Так о чем он поведал?

Скорцени бегло рассказал ему о переговорах с Градичем и Бошем, и сообщил, что уже отдал распоряжение Крюгеру о консервации всей типографской техники, а также о создании тайника с остатками бумаги, шрифтов и фальшивых денег.

— Швейцарский канал для нас сейчас очень важен, Скорцени. Есть только две страны, на которые мы все еще реально можем рассчитывать: Швейцария и крошечный Лихтенштейн. При том, что, дорожа своим нейтралитетом, обе эти страны могут поддаться на шантаж союзников и пойти на выдачу наших людей их органам правосудия.

— Мы постараемся максимально учесть это. Должен сообщить также, что я отправил во Фленсбург, где сейчас базируется правительство гросс-адмирала, двойника Гиммлера, некоего Штайна. На всякий случай. При том, что мне известно, как фюрер отнесся к последним инициативам главнокомандующего войсками СС.