Владимир Першанин - «Зверобои» штурмуют Берлин. От Зееловских высот до Рейхстага

Стало неудобно перед Глущенко. Поднялся, сходил в ремонтную роту, занялся делами.

Вечером поужинали с экипажем. Самоходка была к бою готова, заправили горючим, загрузили полный боекомплект, двадцать снарядов. Еще десяток лежали в укрытии, их погрузят непосредственно перед боем.

Экипаж Ерофеева тоже был готов, за него Саня был спокоен. Сходил еще раз к ремонтникам, где приводили в порядок машину Корсака. Наконец подобрали два колеса взамен поврежденных, поставили их на место, готовились натягивать гусеницу.

Встретились с Павлом Рогожкиным. В его батарее остались всего две самоходки. Исполнять обязанности комбата назначили Рогожкина.

Он был в хорошем настроении, слегка навеселе. Сели перекурить.

— Выпьем по соточке? — предложил Павел и засмеялся. — За мое повышение, хоть временно, но комбатом побуду. Такое дело обмыть надо, хотя бы с близким другом.

Когда опрокинули по сто граммов и закурили, Рогожкин спросил:

— Мне «старшего лейтенанта» обещали, но что-то придерживают. Не знаешь почему?

В другой ситуации Чистяков пожал бы плечами. Но сейчас всколыхнулась недавняя боль. Петро Тырсин сражался до последнего, ждал подмогу. Раздражала непонятливость Павла Рогожкина.

— А ты не догадываешься?

— Из-за гибели Петра Тырсина? Но я действительно не мог прийти к нему на помощь.

— У некоторых другое мнение. Считают, что ты не слишком торопился.

— И ты тоже так думаешь? Все никак не можешь забыть сорок третий год? Ну, был грех, дал слабину. Сейчас вроде нормально воюю, претензий нет.

— Я рядом с Петром Тырсиным не был, — резко отозвался Чистяков. — Но дрались там крепко, десантники помогали.

— Чего ж танкисты не помогли?

— Может, хватит? — поднимаясь, сказал Александр. — Почему да зачем… каждый за себя ответ держит. Тырсин тебя вызывал, а не танкистов.

Звание Рогожкину «зарубил» Григорий Фомин, более категоричный и резкий, чем командир полка Пантелеев. Подполковник прямо заявил, не скрывая своей неприязни к лейтенанту:

— Не пришел на выручку товарищу, какое ему повышение в звании?

— Но командовать временно батареей я его утвердил, — сказал Пантелеев. — На второй самоходке младший лейтенант совсем новичок. Не его же ставить?

— Пусть руководит, — пожал плечами Григорий Фомин. — Тем более в батарее всего две машины остались. С сорок третьего воюет, справится как-нибудь.

Бои в Берлине не прекращались. В одних местах наши войска прорывались вперед. В других, понеся большие потери, накапливали силы и отражали контратаки врага.

На участке, где находился тяжелый самоходно-артиллерийский полк полковника Пантелеева, обстановка складывалась сложная. Штурмовые группы вышли к реке, но основные силы наступающих войск сумели занять улицу Моабитштрассе, однако прорваться к мосту не смогли.

Расстояние от моста Мольтке до Рейхстага составляло около двух километров. Это была сплошная полоса железобетонных дотов, укрепленных зданий, а оборону держали здесь в основном солдаты из элитных частей СС. Готов был драться до конца батальон фолькштурма, составленный из ветеранов нацистской партии и активистов гитлерюгенда.

В ночь на 28 апреля по улице, ведущей к Рейхстагу, прошли три усиленные роты курсантов морской школы из Ростока, переброшенные сюда на транспортных самолетах.

Хорошо подготовленные, намеренные сражаться до последнего человека, они гордо вышагивали, цокая подкованными ботинками. Они считали, что с их прибытием обстановка коренным образом изменится, а русские разобьют лбы о такие подразделения, количество которых будет постоянно увеличиваться.

Однако это была одна из последних немецких частей, которую сумели перебросить в окруженный Берлин, и никакого решающего значения она не сыграла.

Полковник Пантелеев, комбаты Глущенко и Чистяков рано утром наблюдали из траншеи за береговыми укреплениями.

Даже на расстоянии слышался шум бурлящей воды, а гранитные берега возвышались на три-четыре метра. Серые коробки бетонных дотов торчали повсюду. Большинство из них имели орудийные и пулеметные амбразуры для кругового обстрела.

Выше по течению была предпринята попытка форсировать неширокую реку. Несмотря на мощную поддержку артиллерии, катера и резиновые лодки попадали под перекрестный огонь и тонули, не преодолев эти десятки метров.

Одну из десантных лодок, издырявленную пулями, пронесло мимо течением. Ее провожали пулеметные очереди. Проплыло тело бойца в камуфляжном костюме. Пулеметы из амбразур с новой силой ударили по мертвому десантнику.