Виталий Семёнов - Деревня едет в город

– Да-да! Всё поняла! Так и передам! Мы с ним обязательно в клуб придём! Пить ему не дам! Уж если не вас, не меня, то хоть народ послушает!

3. Сход

На повестке дня стояли три вопроса:

– о летнем строительстве нового колодца:

– о недостаточном качестве телефонной связи

– и то, что в протоколе собрания, который вела Марийка, значилось под грифом «Разное».

Под этим «разным» и подразумевалось обсуждение решения Никиты об оставлении родной деревни.

С первыми вопросами разобрались довольно быстро. Колодец в околотке, где как раз и стоял дом бабки Шуры, был единственный. Людям, живущим дальше всех от него, приходилось добираться за водой с коромыслами и вёдрами далеко. Зимой дело осложнялось сугробами, которые некому было убирать. Так что за решение проголосовали почти единогласно. Бабка Шура тянула руку выше всех. Воздержался лишь сам староста, так как именно ему предстояло «выбивать» деньги на стройматериал в райцентре. Но некоторую уверенность ему придали мужики, сидевшие на дальних рядах зала, и утверждавшие, что без всяких денег готовы заняться срубом. Правда, со стороны, где они сидели, попахивало свежим перегаром, и нельзя было достоверно утверждать, что обещания мужиками были даны в здравом уме и буквально – в трезвой памяти. Так или иначе, можно будет их прижать насчёт того, что они дали слово, а если заартачатся, когда дойдёт до дела, расплатиться на худой конец с мужиками можно будет бутылкой, – смекнул Василий Андреевич.

По поводу телефонной связи все также были единодушны. Интернета в Маковке не было, мобильная связь почти не доставала, непостоянный сигнал с вышки в райцентре ловился только с угора, где стоял дом деда Ерофея. Так что проводной телефон был единственным средством связи и даже неотъемлемой частью жизни большинства. Многие, в первую очередь, женщины и, главным образом, пенсионерки часами говорили по телефону с детьми и внуками, с родственниками в других городах и даже друг с другом. Так что было решено направить два письма – в телефонную компанию, которая ленилась проверить и заменить ветхие линии связи, и в газету, чтобы её дополнительно пропесочить. Варвара заявила, что если так пойдёт и дальше, то надо писать сразу в прокуратуру.

Когда дело дошло до обсуждения пункта «разное», староста заметно смутился. Это в человеке строгих правил, ответственном, почти не пьющем и всегда уверенном в себе, заметил каждый житель деревни.

– Товарищи, нам тут поступило предложение обсудить… вернее дать рекомендации… напутствовать одного нашего молодого земляка.

Все взоры устремились на Никиту. А тот, казалось, преобразился. Он весь подобрался, был гладко выбрит, в меру опрятно одет, без привычного стеснения оглядывал своих земляков, а от вчерашней попойки на нём не осталось и следа.

– Это ты про то, что Никитка в Москву собрался? – раздался с задних мест прокуренный голос дяди Авдея. – Дык пущай езжает! Бабке Шуре меньше головной боли. Авось там и ума наберётся!

– У тебя штоль ума палата? – взвилась на дыбы Варвара, резко повернувшись назад всем телом. – Куда он поедет? Его ж бандиты к себе зовут!

– Какие ещё банди… – начал, готовый вступить в перепалку, дядя Авдей.

Остальные, предчувствуя предстоящий зрелищный скандал, крутили головами то к нему, то к Варваре.

– Товарищи! – вдруг гаркнул Василий Андреевич, отчего все вздрогнули. Он принципиально называл земляков по старосоветски «товарищами», потому как и сами они восприняли бы обращение «господа» и подобные буржуазные обороты речи как издевательство. – Товарищи, мы не в балагане! Спорить будете после схода. Сейчас мы должны решить, стоит ли Никите ехать в столицу?

– Да чего тут решать? – не унималась Варвара. – Как говорит мой внук, «его разводят как лоха»! Вот поверь мне, Захаровна, – ораторша повернулась к притихшей бабке Шуре. – Замордуют его там! Или вернётся таким же отморозком! А всё из-за того, что на какую-то красивую бумажку повёлся!

– Ой, боже ж ты мой! – охнула старуха.

– Да ты слушай её больше! – вошёл в раж дядя Авдей, который очень любил вступать в полемику после «принятия на грудь». – Что он тут, в нашей дыре, торчать будет? Что он в жизни видел? Школа, работа, пенсия – вот и вся жизнь! Телик по вечерам, зимой – дров заготовить, летом – сено. Он даже в театре, наверное, ни разу не был.

– Да, нужны ему эти театры! Ему б жениться, да детей завести!

При этих словах Варвара многозначительно посмотрела на Марийку. Та, сидя за столом подле старосты, сделала вид, что усердно что-то пишет в протоколе. Но при этом заметно покраснела, что сказало её землякам о том, что слухи об её неразделённых чувствах к Никите, не были надуманны.