Дмитрий Гамидов - Сетевая вечность

– Да, сэр. – сжав руки за спиной, говоришь ты. – Разрешите идти, сэр?

Ты склоняешь голову в ответ на махнувшего в сторону выхода руку боса и небрежного «проваливай».

– Всё прошло удачно, мистер Макколди? – снова улыбается тебе на выходе секретарша.

– Более чем. – Всё так же серьёзно отвечаешь ты.

Глава 2. Девушка, которая хотела жить

Она уже который день сидит на кровати, прижавшись спиной к гладкой поверхности стены, покрашенной в белый глянец. В комнате холодно и пусто. Она убрала и продала всё лишнее. Всё на свалку, всё на слом. Эмма решила, коль судьба сложилась так, что жить ей осталось не больше года, то к чему захламлять этот год ненужными вещами. Словно аскет восточной школы философии, она методично отказалась от всего на сущего. Главное не смотреть назад, твердила она себе, для того, у кого нет будущего, прошлое значения не имеет. Есть только настоящие. Настоящие которое продлится быть может год. А может и месяц…

Она знала, рано или поздно этот момент придёт. Но с детства, сидя то у одного врача, то у другого, слушая, как надрывается пожилая мать, заламывая запястья и умоляя сделать хоть что-то выздоровление дочери, надеялась, что этого никогда не случится. Шли годы, нервная старость матери довела ту до психлечебницы. И всё это напрасно. Лекарство так и не нашли.

Хотя хирургия и кардиология, подобно всем остальным направлениям медицины, шли семимильными шагами вперёд, наука так и не смогла найти причину столь паталогической болезни мисс Эммы Леновски. Ей двадцать пять и она знает, что до двадцати шести ей недожить. Каких-то пару месяцев… Она уже чувствует старуху с косой, которая костлявой клешнёй каждые час сжимает сердце, рвёт грудную клетку, укрывает покрывалом холода руки и ноги. Ей теперь тяжело ходить, и мелкая моторика рук то же не функциональна. Ныне она неспособна даже открыть бутылочную крышку.

А по началу, всё казалось не так уж плохо. Шок и паника сменились желанием успеть сделать всё, на что она никак не могла решиться. Первым делом, она досрочно погасила контракт с FarmaGroup, компанией, в которой занимала должность младшего научного сотрудника. Следом, выставив на аукцион пол квартиры, дорогую медиа консоль для просмотра live-фильмов и оставшиеся семейные акции, она приобрела капитал, с помощью которого смогла позволить довольно дорогостоящие курорты по всем уголкам света. Побывала даже на орбите, на том орбитальном лифте, новом чуде света, через который теперь функционирует МКВ, межкорпоративная космическая верфь. Она ужинала в дорогом ресторане на верхушке реконструированной Эйфелевой башне в Париже-два, с видом на огни утопающего в деревьях и цветах ночного города, единственного в своём роде. Сектор в океане. Словно золотыми гирляндами второй Париж иссекают вдоль и поперёк фонари. Улицы девятнадцатого сектора – полная реконструкция Парижа XIX века, лишь новые технологии немного видоизменили их. На крышах, вместо черепиц, теперь сияли панели контроля погоды, отражая в зеркальной поверхности тысячи нарисованных в ночном небе звёзд. Вездесущие гидростанции и водные фермы выглядели подобно огромным, размером в несколько километров круглым бассейнам.

Париж-два казался прекрасным, такими же прекрасными были крыши домов центральных районов пятнадцатого сектора, находившегося на территории бывшей Германии. Сказочная утопия, сплошь из белого мрамора и металла. Ни с одной платформы не рассмотреть землю, максимум, зелёные кроны парков и алей, с стайками голубей и влюблёнными парочками у фонтанов. Над крышами, стеклянный купол с ярко-голубым небом. Некоторым не нравились подобные голограммы, но она любила. Ей не важно, что небо искусственно. Пусть оно не больше чем компьютерная программа, зато безупречно прекрасно. Фантастическая иллюзия, которой она тешила себя всю жизнь, в надежде что умрёт от старости, а не от того что организм окончательно отвергнет имплантаты.

И если бы не больное сердце, её врождённый дефект мог в какой-то мере оказаться полезным, ведь из всех людей, она одна из немногих, кто в силу генетики не пользовались ЛИЧ-ом. За место ЛИЧ-а Эмма обладала льготной карточкой особого члена общества: хорошие скидки, возможность изредка получать бесплатные путёвки и личный социальный агент, раз в месяц узнававший всё ли у неё хорошо и что она хотела бы изменить в жизни. Эмма отшучивалась, говорила, что менять ничего не хочет, разве что кто-то может ей предложить новую ДНК, взамен бракованной.