Дмитрий Гамидов - Сетевая вечность

–Эй, я не хотел….

Что это, Макколди, сострадание? Ты зачем-то положил руку ему на плечо и попытался заглянуть в лицо. И что ты надеялся увидеть? Нет, ничего кроме отчаянья и страха там быть не могло.

Тела и лица освещают мерцающие полосы проносящихся мимо платформ, лифт рвёт пространство скрежетом адской вагонетки. Тут и там взгляд выхватывает отдельные фрагменты: нейлоновые трусики на подтянутых ножках малолетки неподалёку, усталое, выглаженное пластикой, лицо немолодой дамы, со строгой причёской на голове, оранжевый пояс строительного комбинезона на мужчине мексиканской наружности. С обеих сторон прутья решётки и сверкающие платформы, сменяющие друг друга. Общепит, производственные цеха, склады, танцевальные площадки, рынки, рынки, ещё раз рынки, наполненные всем, от шмоток до нейроимплантов.

Платформа замедляет спуск, решётка раздвигается, и толпа рвётся в отрытые двери вагонов метро. Ты спешишь вместе с толпой, активно орудуя локтями, у тебя ведь так мало времени. Свет в вагоне на мгновение гаснет, гул толпы становится громче. Магнитные подушки увеличивают гуд, освещение постепенно возвращается, и вот вы уже несётесь сквозь нарисованный на стенах вагона город. Вы лейкоциты, стремящиеся доставить что-то крайне важное по больной варикозом венозной системе города. Ты смотришь в окно и видишь, как мимо, куда-то выше, подымается по магнитным рельсам другой поезд. Всё это ненастоящее, такая же голограмма как у тебя в квартире. Фальшивый белый город.

Наконец, ты в баре. В том, же что и всегда, с забитыми разным сбродом стойками и столами, расставленными, словно в столовой и привинченными к полу двух дюймовыми болтами, по три штуки на каждый, дабы пьянь, собравшаяся здесь, подвыпив, не начала погром с переворотом мебели, битьём посуды и голов.

Освещение в баре больничное, резкое, холодное, местами отсутствующее. Стены изредка касается свет от мерцания вездесущих объявлений и предложений купли продажи. Бармен для таких мест ненужная прихоть, а вместо него, метрах в десяти друг от друга, стоят массивные опоры алкогольных автоматов, с датчиком ЛИЧ-а, возможностью выбора и выдачи напитков, которых здесь не так уж много, а те что есть, сплошная синтетика из спирта и ароматизаторов. Отстояв в очереди из четырёх человек, абсолютно неприметных фрилансеров, ты подходишь к автомату, что бы заказать бутылку виски и рюмку. В засаленной зеркальной поверхности стенки над окном выдачи напитков, ты видишь своё отражение. Сломанный нос с горбинкой, небольшой, но глубокий шрам на щеке, глаза цвета виски с двумя кубиками льда. Резкий излом бровей в сочетании с ярко выраженными скулами над впалыми щеками, предают лицу вид хищной птицы, сокола или ястреба… Не важно. И те и другие вымерли вследствие ядерной зимы.

Автомат тратит не более тридцати секунд и на лотке, под фанфары пневмомоторчиков, оказывается пластиковая бутылка с биркой заказа и надписью: «Спирт этиловый 40%, с ароматом «Скотч-виски» №774» и стакан, на ощупь и вид стеклянный, только с тем условием, что стекло это мнётся при попытке его разбить и разлагается через пару суток на все исходные составляющие.

Дальше ведь особо нечего рассказывать, верно, детектив? Сценарий знакомый, согнав очередной шлак и освободив место за стойкой, ты монотонно начал заливаться, под не стихающие разговоры рабочих всех мастей и смех потаскух бальзаковского возраста, надеющихся здесь найти того, кто нальёт стакан и обеспечит развлечение на ночь. После размытые картинки обратного пути домой, только в этот раз уже на такси, уж больно сложно добираться в таком состояние на общественном транспорте. Водителя нет, ограниченный интеллект машины сам считывает твой адрес и везёт как можно ближе к квартире. Ты лежишь на диване с открытым ртом и всё помнишь, на экране телевизора сверкает надпись «два непрочитанных сообщения». «Целых два», думаешь ты, потирая переносицу затёкшей кистью.

Макколди, твой шеф тебя ждёт. Ждёт с распростёртыми объятьями и отвисшим двадцатикилограммовым пузом, в излюбленном красном жилете, поверх полосатой черно белой рубахи с постоянно грязным воротником и пятнами пота подмышками. Ты знаешь, что он ждёт тебя, так как одно из сообщений гласило, что ещё вчера от тебя требовалось сдать доклад о закрытие дела "торговли NS30" в одном из молодёжных клубов.

Ты нарочно тянешь, так как тебе не нравится эта наркота, не нравится её действие. Ты согласен с тем, что ширево порой помогает расслабиться, а некоторым это почти жизненно важно. Ты и сам не прочь втянуть порой небольшую дозу синтетического кокса, дабы немного взбодрится, особенно во время идущих друг за другом ночных патрулей. Но NS30 кайф для дегенератов. Его главный козырь, состояние не прекращаемого постоянного оргазма, те ещё эмоции. Прими одну таблетку и за полчаса кончишь не менее десяти раз, а то и больше, тут уж от чувствительности зависит. Выпьешь две, и ощущения усилятся в два раза. Помимо того, что сам ты при этом обгадишься похуже, чем в младенчестве, ты получишь ещё бонус. Секс, во всех отношениях, становится не интересен. Не потому, что ты его не хочешь, а потому, что организм для секса становится непригодным. Что ж, для общества это лишь на пользу, неплохое средство для борьбы с перенаселением и идиотами.