Анри Старфол - Дискриминация цинизма

– Вы прибыли, сеньор Ромеро.

Резкая боль пронзила голову стальным раскаленным клином.

– Давайте, я помогу Вам…

Цепкие руки больно вцепились в лацканы дорогого пиджака, и из мутной, красно-черной дымки, которая плыла перед взором, словно облачко разведенной в воде акварели, показался силуэт. Меленькие, чуть закрученные кверху ушки стали различать звуки: над головой тихо шумели кроны деревьев и пальм. Сальный, приплюснутый нос уловил пряный запах древесной коры, обильно пропитанной недавно прошедшим ливнем и теплый, сырой воздух. Вокруг, вне всяких сомнений, царил душный, осенний вечер.

– Ну же, сеньор Ромеро, вылезайте!

Боль снова пронзила голову, и рука с пухлыми, коротенькими, словно сосиски, пальцами рефлекторно скользнула по взмокшей лысине, не слишком удачно припрятанной, жиденькими, зачесанными налево, волосами. Цепкие руки, что вцепились в костюм, продолжали упорно тащить. Человек, который помогал выбраться из дорого автомобиля, носил тонкое серое пальто не по погоде, был высок и бледен, а его крупные глаза горели наигранной доброжелательностью и живым, азартным интересом.

– Голова…, – вырвался из легких короткий хриплый возглас.

– А я думал, что коллеги из столицы – ребята крепкие, – бледный человек дружески потрепал по плечу и оскалился собачьей улыбкой. – Переборщили вы с нашим гостеприимством …

«Что он несет?» Раскаленный клин, что головной болью застрял в голове, плавил мысли, и они тут же осыпались обгорелыми, уже не связанными друг с другом клочками. В сознании искрой мелькнул обрывок ускользающего воспоминания: «Мерседес, дорога. Я же ехал куда-то. Дорога по мосту. Мост».

Как только в памяти всплыла дорога по мосту и его высокие, горбатые пролеты, головная боль стала такой сильной, что, казалось, вот-вот разорвет голову, и та лопнет, как перезрелый арбуз. Пухлые ладошки вцепились ногтями в виски, из горла раздался крик. Немного оправившись от этого приступа, Марко Ромеро выпрямился и, хлопая широко распахнутыми глазами, растерянно огляделся, словно только что разбуженная сова.

Сквозь чернильно-синий, разбавленный фонарями и небольшим туманом сумрак, виднелась длинная, четырехэтажная улица какого-то провинциального города. Даже сквозь кружева надвигающейся ночи было видно, что старые фасады некоторых еще колониальных домов, во всю площадь их лицевой стороны, были небрежно спрятаны за распечатанными, «пряничными» баннерами, заменяющими им капитальный ремонт. Здесь же, ярким прямоугольным пятном, горел рекламный щит с лозунгом правящей партии о какой-то там абстрактной стабильности и гербом в виде жирной совы. Поморщившись от этой удручающей картины, Марко Ромеро начал припоминать недавние события. Он ехал в командировку на служебном автомобиле в какой-то маленький городишко, рядом с которым в скором времени должен был вырасти отличный, денежный полигон по переработке мусора. Видимо, чиновник прибыл в пункт назначения и, судя по страшной головной боли, встретили его местные коллеги, как полагается.

– Ну же, сеньор Ромеро, – не унимался высокий человек с хитрыми, как у хорька, глазами, – нам пора идти, девочки ждут…

– Не! Не! Не! – чиновник замолотил в воздухе пухлыми руками, словно отмахивался от очередного увеселительного заведения, – Я смертельно устал и хочу прилечь. Везите меня в гостиницу.

– Но, как же…

– В гостиницу! – то ли прокричал, то ли простонал Марко Ромеро.

Чиновника снова кое-как впихнули в автомобиль, и он забылся поверхностным, тревожным сном, который изредка прерывался из-за ухабистой дороги. Когда сеньора Ромеро снова извлекли из автомобиля, перед ним возвышалась вполне себе солидная на вид, загородная вилла. Высокий человек стоял рядом и, с легкой издевкой на лице, рассматривал потрепанного гостя.

– Это не гостиница, – проворчал чиновник.

– Для вас только самое лучшее! – натянуто улыбнулся высокий человек. – Поэтому сеньор Флорентино распорядился, чтобы вы остановились у него.

Марко Ромеро попытался припомнить, кто такой этот мифический сеньор Флорентино, но покопавшись в обрывках воспоминаний, ничего путного так и не нашел. К чиновнику и его высокому спутнику, звонко цокая каблуками, словно копытцами, по мощеной дорожке шла стройная женщина. Горящие над живой изгородью фонари придавали ее песочным волосам манящий, светящийся ореол. Чиновник за мгновение оценил фигуру незнакомки профессиональным взглядом и сделал вывод, что, при таких талантах, эта девушка наверняка занимает в здешних политических кругах достойное положение.