Алексей Рябиков - Кашемир

А еще мне нужно было прогуляться за сигаретами. В силу моего возраста, выбор мест, где я бы мог их купить был ограничен. Но делать нечего, пришлось двинуться в путь.

Наверное, стоило бы восхищаться окружающим меня пейзажем и архитектурой, но нет – меня окружали типичные постсоветские декорации: избы, частные домики, малоэтажные бараки, несколько хрущоб и много-много зелени. В общем, все как у всех. Не хуже и не лучше.

Купив сигарет, я решил подняться на чердак местной девятиэтажки, мало ли, будет кто там из знакомых, мы одно время прямо облюбовали это место. И еще там можно было на стенах порисовать, благо маркер у меня был с собой. В тот период я находил особое удовольствие в порче черным маркером зеленых подъездных стен. Как правило, это были примитивные псевдо-японские скетчи и названия всяких групп. Увлекательное занятие.

Кодовый замок на входной двери был всё также сломан. Впрочем, жильцов это не беспокоило. Еще каких-то 10-15 лет назад они даже не запирали двери в квартиру. Я зашел в этот мрачный, вонючий лифт, в котором никогда не было света и всегда воняло мочой, и стал подниматься на самый верх.

Наверху, как и ожидалось, тусовался мой одноклассник. Бывший уже, получается. Не сказать, что мы были большими друзьями, скорее конкурентами за первенство по оценкам в классе среди мальчишек, но, тем не менее, иногда мы портили стены наскальной живописью в этом подъезде. Остальные товарищи не разделяли наших взглядов.

– Здарова. Ты чего, уже тут?

– Ну да, как видишь. Где мне еще-то быть? Элитный алкоголь в пластиковой посуде пью вот. А ты, стало быть, уезжать собрался?

– Как будто у меня есть выбор. Дай хлебнуть твоей огненной воды, что ли. Выходит, наша школьная конкуренция подошла к концу?

– Выходит дело так. Теперь будет скучно.

– Да ладно тебе! Разве не поднадоело соревноваться, за столько-то лет?

– Ну, с одной стороны, да. С другой – какой мне стимул выкладываться на полную, ну?

– Тоже верно. Но нужно готовиться ко взрослой жизни, стать "уважаемым человеком", знающим, что он хочет от жизни. Вот это вот всё. Как нам с горшка еще втирают.

– Ты сам-то в эту чушь веришь?

– Нет, конечно. Как, собственно, и ты, я думаю.

– Потребляй, работай, сдохни. Вон, на стене написано, рядом со значком анархии.

– Ага, формула сказочной жизни, не иначе.

– В общем, ты тоже не особо впечатлен открывающимися перспективами. Жаль. Наверное, в глубине души, я хотел услышать другой ответ.

– Ну, что поделать. В самом деле, я хотел бы развлечься перед взрослой жизнью. Устроить "Gap Year" себе, пусть и на пустой желудок и карман, в наших-то реалиях. Буду, так сказать, исследовать социальное дно: общаться с бичами, посещать всякие злачные места. На всю жизнь воспоминаний наберусь.

– Блин, нужно что-то похожее себе придумать. А пока, глянь-ка вон туда, в кусты. Видишь?

– Мммм… ну и? Срет в кустах пацан какой-то. Приспичило, быть может, человеку. Такой себе интерес его разглядывать.

– Ах, если бы ему приспичило. Я тут за ним давно наблюдаю – он тут на детишек, что в детском садике не прогулку выходят наяривает, судя по всему.

– Бля…

– Ага, весело. С кем мы только не живем по соседству. Я вот понять пытаюсь, то ли его в кустах не видно со стороны дороге, то ли настолько похуй всем, что какой-то тип пиструн свой наяривает день-деньской. Вон же бабки на лавке сидят.

– Ну, приятель, у бабок запала хватает только тинейджеров гонять. И то, избирательно.

– Это да, в точку. Глянь-ка, как старается.

– Блядь, фу. Может, это самое, вызовем кого?

– А оно тебе надо? Потом еще и виноватыми окажемся. Скажут, больше всех надо, уважаемым людям мешать самоудовлетворять себя.

– Да ладно тебе, не при фашистах же живем, каких-нибудь.

– Это пока еще. Радуйся.

– Вот опять начинаешь!

– Да хз, приятель, есть такое ощущение, что дальше нас веселые, в кавычках, времена ждут. Были бы еще причины, почему так думается. Но нет, причин пока не видишь.

– Что же, давай лучше выпьем за то, чтобы ты ошибался.

– Да, накатим за это дело, Джуд, ох.

Мы сделали по доброму глотку этого вишневого пойла из баклахи. Не сказать, что это лучшее, что я пробовал в своей жизни, но, вроде как, это был алкоголь, поэтому – почему нет, можно пить. Мы немного помолчали, разглядывая нашего кустарного дрочера. Спустя некоторое время, разговор возобновился сам собой.

– В самом деле, Джуд, я размышляю вот над чем: а что, если и правда вернется новый 37-й, или типа того? Если тень террора ляжет на всю нашу жизнь? Что тебя смогут, не знаю, отправить в лагерь валить лес за картинку на твоем компе, или неосторожно сказанное слово? Я знаю, что сейчас это звучит смешно, кто может серьезно верить в это? Вон, бритоголовые по улицам бандами ходят, никто их не трогает, а тут за картинку закроют. Но, проскальзывает мысль, а вдруг? Что тогда мы будем делать? Вот ты, например? Не отвечай. Я, наверное, выпилюсь, приятель. Лучше самоубийство, чем жизнь в таком обществе. Какое счастье в такой жизни? День за днем трястись, что тебя схватят и замучают в застенках. Просто потому что. Правда, лучше тогда удавиться, или шагнуть в окно.