Янга Акулова - Утро вечера

Утро вечера мудренее. Любимая поговорка любимой бабушки.

Ещё перед первым уроком Максимовна безразличным тоном объявила: «Английского сегодня не будет». «Ура!» – со всех сторон от разных идиотов, Аня чуть не треснула общей тетрадкой по башке первого попавшего под руку – Костика, жаль, увернулся.

– Как не будет? Почему не будет? – пришлось кричать Ане, такой стоял ор. И уже появилось предчувствие. Этот равнодушный тон начальницы…

Староста дважды игриво пожала плечами, бросив насмешливый взгляд в Анину сторону.

«Что же это? Зоя Яковлевна за три года ни разу не уходила на больничный».

– А когда он будет? – упавшим голосом спросила Аня, скорее всего саму себя.

Но староста опять дважды пожала плечами, теперь уже не скрывая ехидной улыбочки. То, что английский шёл у Ани лучше других, не доставляло удовольствия ни активу, ни кому-то другому из класса.

Маленькая радость от того, что впервые в жизни на ней был её самопальный лифчик, померкла. От Таньки, однако, не скрылись изменения в Аниной фигуре. Пришлось сознаться.

– Ты теперь прямо, как артистка одна, не помню фамилию, – порадовалась за подругу Таня.

– Да ладно. Вот что теперь с английским?

Что сделали с английским, огласила на большой перемене классная.

– Тише, тише, ребятки…

Что за!.. Искусственный пергамент на лице вроде отливал живой краской!

– У нас произошли изменения в преподавательском составе. Английский язык у вас теперь будет вести другой учитель, опытный, высокой квалификации. Со следующего урока.

Глаза слеповидящей не были закрыты, они поблёскивали алчной сытой дрянью, как у кота, сожравшего мышь, на щеках наблюдался румянец!

– А что с Зоей Яковлевной? – услышала Аня рядом с собой.

«Спасибо, Таня!»

– А… с ней всё хорошо. Подала заявление в связи… по семейным обстоятельствам.

Ах ты!.. Жердина ты бесчувственная. «В связи…» Если бы с ней всё было хорошо, она не ушла бы вот так – не сказав ни слова. Теперь, правда, Аня стала припоминать, что на последнем занятии Зоя Яковлевна выглядела не столь лучащейся, как обычно. Ане же она посоветовала обратить побольше внимания на аудирование – восприятие речи на слух, и ещё раз довольно настойчиво напомнила про другую школу.

Одно к одному. Удивительно, что она ещё проработала здесь целых три года, так она отличалась от всего прочего «состава». У неё были слишком яркие туфельки на слишком высокой шпильке при умеренно длинной юбке – для этого школьного застенка. И слишком открытая искренняя улыбка. И не обошлось тут без «отличника» образования с её вековым железобетонным авторитетом.

Но так не должно быть – не поблагодарить учительницу, единственную, кто вдохновлял изучать предмет, который она преподавала.

После уроков Аня не пошла сразу домой. «В учительскую? В эту акулью заводь? Нет. Там ещё и "наша" может оказаться». Аня постучалась в приёмную директора. Секретарша сидела на месте. Но ничем не порадовала: документы Зоя Яковлевна забрала, в школе больше не появится.

– А тогда как же… Мне надо вернуть ей книгу. Можете дать мне её телефон?

– Ты уже должна знать, никаких телефонов мы не даём. Не положено. А как твоё имя?

Секретарша полезла в тумбу своего стола, не слишком охотно порылась там и вытащила наконец большой квадратный конверт размером с пластиночный.

– Вот, она оставила для Маниной.

В коридоре Аня нетерпеливо разодрала обёртку. Там и оказалась пластинка – с упражнениями по аудированию, иностранная. А ещё небольшая книжка «English Idioms» и записка в изящном отдельном конвертике.

«Жаль, что так получилось, не удалось проститься с вами, моими хорошими учениками. Передаю эту пластинку, она будет полезной при подготовке к поступлению в специальную школу. Не сомневаюсь, оно будет успешным, если, идя к своей цели, будешь слушать только себя».

Даже если бы Аня не хотела уйти из этой школы, она выталкивала её из себя сама. Вышибала из рядов, как не вписавшегося. Завтра же надо нести документы!

Мама и английский – нашла коса на камень. Иностранный язык по её шкале ценностей вообще никакая не ценность. А даже наоборот. И это так странно, потому что сама мама, видимо, не отдаёт себе отчёта в том, что давным-давно пропиталась всем английским и стала… законченной англоманкой. Любимые писатели: Диккенс, Свифт, Голсуорси, Моэм, Киплинг, да все-все-все английские писатели из большого шкафа. Разве что Томас Мор с его «Утопией» к ним не относился. Самые любимые актёры Вивьен Ли и Лоуренс Оливье, художники – тот же Гейнсборо, Констебль… Она вообще без ума от всего английского. От их королевы, устройства жизни, домов, садов – по книжкам и картинам.