Глеб Васильев - Три Толстушки - Книга Нехилых Перемен

На углу, где горел фонарь, вдоль тротуара стояли такси. Мелкие уличные барыги продавали дурь, расфасованную в маленькие порционные пакетики. Таксисты переговаривались с барыгами.

– Его заставили пройти по чертовой красной дорожке от начала и до конца. Бедолага!

– Я слышал, его усадили в глубокое массажное кресло. Такое, которое массирует все – шею, спину, руки и даже ноги. Там для ног специальная платформочка есть. А кресло то стоит во Дворце Трех Толстушек, – сказал толстый чернокожий таксист с алой помадой на губах и небесно-голубыми тенями на веках.

Тут к барыгам подошла дама в бикини с девочкой в коляске, чтобы купить вечернюю дозу.

– Кого посадили в кресло? – заинтересовалась она.

– Наркоторговца Сеткина. Гвардейцы Трех Толстух взяли его в плен.

– Ну и слава богу! – сказала дама.

Девочка захныкала.

– Отчего же ты плачешь, глупенькая? – удивилась дама. – Ты жалеешь наркоторговца Сеткина? Не надо его жалеть. Он хотел нам вреда. Он желал стать монополистом. Знаю я эту схемочку. Сперва Сеткин обещает кайф для всех и совершенно бесплатно. Потом, когда приходит к власти, убирает всех конкурентов, а цены на дурь повышает в два, а то и в три раза. Посмотри, какие роскошные шишки у этого барыги…

Большие бугристые шишки с пушистой пыльцой, как спящие шмели, мирно лежали в прозрачных пакетиках, разложенных на столике перед барыгой.

– Вот тебе три пакетика. А плакать незачем. Они бизнесмены. Если их не сажать в расслабляющее массажное кресло, то они заберутся не только в наши кошельки. Нет, крошка, они проникнут прямо сюда, – дама постучала пальцем по своему виску. – Они поселятся в наших мозгах, как черви. Будут рыть в них ходы и тоннели. Станут совокупляться в наших черепах, откладывать яйца в наших глазных яблоках. А когда из яиц вылупятся маленькие бизнесмены, наши глаза лопнут вот так – ПЫФФФ! Но это будет еще не конец, о нет. Ты будешь молить о смерти, но они сперва вскроют твой животик, размотают кишки и заставят тебя их съесть – сантиметр за сантиметром. Затем они примутся за твой язычок и…

Дама отвлеклась на пробегавшего мимо мальчишку. Тот дернул сначала даму за резинку ее трусов, расшитых звездами, а после девочку за ее косичку.

– Ничего, кисуля! – крикнул мальчишка. – Наркоторговец Сеткин в кресле, зато артист Канатов на прогулочке!

– Ах, нахал! Я поняла! В твоем мозгу УЖЕ сношаются бизнесмены! Надо срочно вскрыть твой череп и…

– Мама, может быть, сегодня ты не будешь делать себе укольчики? Или хотя бы не станешь нюхать порошочек? Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста, – канючила девочка.

Дама топнула ногой и перевернула коляску с девочкой. Барыги начали звонко смеяться. Чернокожий толстяк воспользовался суматохой и предложил даме сесть в такси и поехать.

Дама и девочка укатили.

– Подожди, блохастый! – крикнул барыга мальчику. – Иди-ка сюда! Расскажи, что ты знаешь…

Два таксиста со скрипом вылезли из автомобилей. Путаясь в своих платьях и страусиных боа, они подошли к барыгам.

«Вот уд так уд! Удище!» – подумал мальчишка, глядя на длинный силиконовый фаллос, которым помахивал таксист. Мальчишке очень захотелось иметь такой же, но это было невозможно по многим причинам.

– Так что ты говоришь, гаденький? – спросил таксист фальцетом. – Артист Канатов на свободе?

– Так говорят. Я был в борделе…

– Разве его не посадили в такое же кресло, как Сеткина? – спросил другой таксист, тоже фальцетом.

– Нет, мамулька… Красавчик, подари мне одну дозу!

– Подожди, дурашка. Ты лучше рассказывай…

– Да вот, значит, так… Сначала все думали, что он тоже во Дворце. Потом искали его среди упоротых и не нашли.

– Может быть, он слился в какой-нибудь притон? – спросил таксист.

В разговор вмешался бомж, до того безучастно спавший прямо на дороге в луже собственной мочи.

– Кто слился? – спросил он. – Артист Канатов не такой мягкий творожок, как вы, девчонки. Его в сортире не сольешь. Артист Канатов живет по понятиям. Он еще всех за конкретно поставленный базар ответить заставит!

– Врешь, верблюд! – сказал таксист.

– Артист Канатов всех на пику посадит! – закричали барыги в восторге.

Мальчишка стянул дозу и бросился бежать. Капли с мокрого от пота мальчишки посыпались на доктора Гаспаряна. Серж вытер с лица капли пота, горькие, как слезы, и подошел ближе, чтобы послушать, что скажет бомж.

Тут разговору помешало некоторое обстоятельство. На улице появилась необыкновенная процессия. Впереди ехали две белоснежные кареты, запряженные такими же белыми лошадьми с гривами и хвостами, заплетенными в косички. Кареты были щедро украшены цветочными букетами и гирляндами разноцветных фонариков, от которых вечерний сумрак расступился, и стало светло, как днем. Затем двигался забавный микроавтобусик розового цвета с гербом Трех Толстушек.