Хьюберт Селби-младший - Комната

Какое-то время он сверлит ее взглядом,

потом с размаху бьет правой рукой по подушке. Он с рыком хватает подушку левой рукой и бьет ее правой снова, и снова, и снова, и снова, потом хватает ее обеими руками, будто за чей-то кадык, сжимает, крутит и рычит, чувствуя ком в животе. Потом он швырнул подушку в стену, бросился за ней следом, кинул ее обратно на койку, и, придавив левой рукой, будто за горло, он бил и бил ее, будто разбивал в кашу чье-то лицо, затем, подняв над головой, из всех сил ударил ею по стене и бил, бил, бил, но его кулаки утопали в подушке, не встречая сопротивления, поэтому он прижал ее к матрасу и бил, бил, бил, слыша глухие звуки ударов своего кулака, и снова, и снова, и снова бил, бил, бил свою подушку.

Затем он остановился и, посмотрев с отвращением на подушку, тыльной стороной руки отшвырнул ее в другой конец койки. Он тяжело дышал, но ком, который был в груди и животе, исчез. Ублюдки. Мерзкие, блядские ублюдки. Его дыхание успокоилось, он дотянулся до подушки, схватил ее, смял в ком и сунул под голову, растянувшись на койке. Его глазам захотелось закрыться, и он позволим им это, прикрыв их рукой от света. Он вжимал голову поглубже в смятую подушку, а темнеющая серость успокаивала его глаза. Он уснул.

Он сидел в зале суда со Стейси Лори. Он был хорошо одет и уверен в себе. Когда объявили слушание его дела, он проследовал за адвокатом на свое место. Когда зачитывали обвинения, он спокойно стоял, выпрямив спину, не признавая за собой вины, затем сел и внимал процедуре предварительных слушаний. Открывающие дело формальности прошли быстро и четко. Когда сторона обвинения закончила допрос первого свидетеля – арестовавшего его офицера полиции, – Стейси Лори встал и вышел в середину зала, остановившись недалеко от свидетельской трибуны. Несколько минут он спокойным и ровным голосом опрашивал свидетеля. Закончив с вопросами, он обратился к суду, запросив снятие обвинений, процитировав дело Штат против Рубенса (1958; 173,20.5). На этом основании суд снял все обвинения, и дело было закрыто.

Он вышел за адвокатом из зала суда в коридор, где к ним присоединился Дональд Престон, пожавший им руки. Престон, положив ему на плечо руку, поинтересовался, как он себя чувствовал в качестве свободного человека. По правде говоря, немного ошарашивает. Все произошло так быстро. Трудно поверить в то, что все это позади.

Они сели за стол в отдельном кабинете тихого и очень приличного ресторана. Это была маленькая комната, расположенная вдали от основного зала, со стенами, обшитыми дубом. Скатерть была белой, а солнечный свет фильтровался окнами с затемненными стеклами. Он был возбужден и в то же время без проблем сохранял самообладание. Когда им принесли заказанные коктейли, они выпили за успех их будущей кампании. Он с улыбкой сказал, что за это точно выпьет, и все рассмеялись. Затем Престон отметил его мужество, и он скромно улыбнулся в ответ.

Он чувствовал себя как дома в роскошном офисе Престона, где они с энтузиазмом обсуждали грядущую кампанию. Он очень хотел услышать их планы и поделиться собственными идеями. Теперь, когда все формальности с законом были улажены, его мозг формулировал новые идеи с потрясающей четкостью.

Как я уже сказал, один из моих репортеров – один из лучших – присутствовал на слушаниях и уже работает над статьей. Когда он закончит, мы возьмем у вас интервью. Много времени это не займет. Ему нужно лишь донести до читателей ваши мысли и реакции. Сам репортаж появится в завтрашней газете, а интервью выйдет в воскресном выпуске. Интервью длинным не будет – это я уже говорил – буквально две – три страницы. Вы же понимаете, что не стоит вываливать публике все сразу. Если мы так поступим, то людям это быстро наскучит (он согласно кивнул) и их энтузиазм пропадет. Между этими двумя материалами я опубликую заявление или, если вам угодно, манифест, объясняющий цели кампании. Естественно, два-три раза в неделю будут выходить новые материалы на эту тему, поднимающие острые вопросы. Таким образом, интерес публики будет постоянно подогреваться.

А в промежутках между подачей материалов я буду писать статьи в юридический журнал с обращениями к различным гражданским и профессиональным организациям.

Звучит отлично. Просто замечательно. Есть, правда, один момент, который я особо хотел бы упомянуть. Он помолчал секунду, потом чуть подался вперед в своем кресле. Я думаю, нам стоило бы посвятить эту кампанию борьбе со всеми проявлениями авторитарного деспотизма. Моя мысль в том, что есть множество проявлений произвола властей – со стороны полиции, политиков, профсоюзов, банкиров, в школах, тюрьмах и бог знает где еще. Также, мне кажется, если кампания окажется длительной, люди потеряют к ней интерес, однако с правильно выдержанными интервалами – особенно когда возникнет нехватка свежих новостей – вы всегда сможете перейти к другому аспекту этого движения и разоблачить еще какое-нибудь из авторитарных преступлений, совершающихся где-нибудь в большом мире.