Александр Васильев - Вскрыть себя

Ночь. Улица. Фонарь. Аптека.

Именно такое должно быть начало рассказа о писателе, не правда ли?

Свет керосиновой лампы, расположенной на столе, распространяемый по комнате, потихоньку тускнеет. Глупо! Пользоваться керосином во времена, когда уже существует аналог? Вольфрамовая нить под прозрачным колпаком. Включить и держать под температурой дохрена градусов по цельсию. Не выключать до приготовления. И не забудьте. Ни капли кислорода , ясно вам? Иначе это искусственное чудо мгновенно вспыхнет и перегорит.

Эх. Хорошо начать было бы с лампочки. Но мы начали , к сожалению с керосиновой лампы.

Нет. Так не пойдет. К черту фотоны из горючки для написания текстов. Как же пожарная безопасность? Представляете , как заправлять топливом такую штуку в пятиэтажном доме, построенном еще до революции? Ужас. Именно из-за таких штук, наверное и появляются знаменитые любовные драмы, как например про женщин в возрасте и топор. Нет. Не подумайте. Она не была популярной лесорубкой, валящей лес. О страсти к раскалыванию дров во дворе на даче мы так же ничего не знаем. Автор этого не сообщал. Вообще-то можно сказать, что это была любовь не взаимная. Топор ее любил, а вот она его не очень. Кульминационным моментом этих токсичных отношений можно считать их поцелуй. Единственный и последний. Насильный. Ему поспособствовал главный герой того произведения. РРР. Он помог им. Это самый яркий эпизод всего произведения. Их поцелуй, топора и бабули, этакое клеймо во всей культуре. Вы уже наверное догадались о чем речь. Да , именно о нём. О плохом вступлении.

И так, на чём мы остановились?

Вечер. Дом. Тёмный. Стол.

Нет. Рифма не умышленна. В этом и прелесть.

Молодой сопливый писатель пришёл домой. Он устал. Пришёл не с работы. С бара. Его возможности почти безграничны. Он может трудоустроиться в соответствии с ТК в одну из самых престижных компаний мира. Может, но не хочет. Конечно, почти каждый встречный, естественно, хотел бы зарабатывать на жизнь, во всё горло, на огромную аудиторию, со всем актерским талантом выкрикивать: “Свободная касса” и иногда умывать туалеты. Все, но не он.

Молодой он не потому что неопытный. Просто ему совсем недавно исполнилось двадцать два годика.

Сопливый не потому что “пороху не нюхал”. С этим у него всё в порядке. Он знает об этом, в отличие от его сверстников. Ведь они не в курсе , в отличие от молодого сопливого писателя , что он, то есть порох, присутствует в петардах. Кстати, можно было бы сказать, что молодой писака “табак нюхал”, хотя сам и не курил. В последнее время, правда, нюхал но не чувствовал табак. Сопливый же ш.

Итак, молодой сопливый писатель пришёл домой уставшим. Стакан во лбу и греночки в желудке, употребленные с его товарищами, такими же непризнанными гениями, побуждали его после прихода домой сделать три вещи первоочередно.

Первая. Переодеться.

Снять вонючие ботиночки, которые не всегда были вонючими ботиночками. Четыре часа тому назад они были приятно пахнувшими ботиночками. Кто же виноват? Молодой писака винил глупых менеджеров дурацкого паба, не включивших кондиционер, в котором он со своими единомышленниками любил сидеть. Ботиночки знали что их ждет. Стирка. Извечный круговорот запахов мяты и “приятных” носков. Уроборос.

Пальто поэта. Количество экземпляров: один. Краткая инструкция : снять, по возможности не завалившись на пол. Повесить на вешалку в коридоре. Протрезветь, после чего внимательно осмотреть пальто. Найти следы уличной грязи Петербурга. Потереть большим пальцем смоченным слюной. Понять, что не помогает. Прочитать на бирочке, что его нельзя стирать. Самому по крайней мере. Последнее прочитать в черепной коробке. Отнести в химчистку. Всё.

Следующий шаг этого шага. Классно читается, да? Стойте. Почему читается? Говорят же – звучит.

Накинуть тапочки. Пройти в комнату ,да снять в строго определенном порядке уличную форму и заменить на домашнюю.

Избавиться от пары пропавших не очень приятно пахнущих носков. Нет. Не в стирку. Пора бы им уже отправиться на покой – носочное кладбище. В ведро. Первым рейсом. Трехочковым броском. Конечно, можно и кремировать, но носки не люди. Их дешевле отправить на кладбище , нежели в огонь. Тем более у Писаки не было печки.

Снять водолазку. Почему он носит водолазку? Нет. Он не видит в себе киллера, подобного Леону. Стиль. Ему нравится, как эта одежда обволакивает шею.