Илья Кузьминов: Ходьба

Я люблю ходьбу. Или боюсь ее. Почему? Она часто меня отвергает.

Ходьба. Дворы, улицы, кварталы, площади. А я все так же лежу на диване и смотрю в потолок.

Слева направо бегут белые полосы: машины едут под окнами. Темно. В углу стоит шкаф. Один его угол виден полностью. Другие прижаты к стенам или тонут во мраке: свет выключен, — а я прижат к стене. Чувствую нож у своего горла, запах страха. Пахнет лавандой. Или мелиссой? Это разные запахи, очень разные. Очень. Оба сладкие, сладкие…

Может ли сахарный кубик увеличиться в размерах и поглотить меня? А я буду думать — все равно буду, однако иначе, чем раньше. Я думаю об этом.

Белые полосы мелькают слева направо, от шкафа к двери, от шкафа к двери. Ни одна из них не оставила еще отпечатков на потолке: ни пылинки, ни клочка, ни капли. Тем не менее, они белые. А при ходьбе по пешеходному переходу некоторые люди оставляют следы ботинок. Моя ходьба не оставляет следов; если бы она решила от меня убегать и ринулась в лес, я бы ни за что не отыскал ее. Предложите мне что угодно — я не побегу за ходьбой все равно.

Вдруг наступила ночь. Белые полосы бегут по потолку слева направо. Мне звонит друг:

— Ты зачем звонишь?

— Надо встретиться.

— Зачем?

— Нужна твоя помощь, — отвечаю я.

— Хорошо, — говорит мой друг.

Я кладу трубку. Слышу короткие гудки. Теперь придется торопиться, ведь назначена встреча. Я тороплюсь. Угол шкафа немножко округлый. Этого я раньше не замечал. В темноте я слышу скрип: дверь приоткрывается. Дверь, что напротив шкафа. Медленно, со скрипом, со скрежетом, с грохотом. Довольно тихо. Довольно тихо доносится из темноты шебуршание: я выхожу в прихожую, одеваюсь. Лежа на диване, я могу разглядеть это очень хорошо. Дверной проем напротив шкафа совершенно черный. Я выхожу и закрываю дверь квартиры двумя поворотами ключа. Отрываю взгляд от шкафа и гляжу на окно, через которое белые полосы проскальзывают в комнату. Форточка осталась открытой. Я ушел, забыв закрыть форточку. Нужно обязательно закрывать форточку, если уходишь из квартиры. Так всегда делала мама, когда я был маленький. Наверное, чтобы никто не залез. Мы жили тогда на первом этаже. Теперь я живу на восемнадцатом этаже.

Тишина. Жду хруста ключей в двери, ведь я должен вернуться и закрыть форточку. Но я не вернулся.

Я ушел, оставив форточку открытой. Так ли это? Приостановив ходьбу, я внимательнее приглядываюсь к углу шкафа в темноте. К нему прибита бумажка.

На ней написано:

«Я ушел. Не вернусь никогда. Удачной ходьбы».

Значит все правильно. Я действительно ушел.

май 2007, Тула

И.С.Кузьминов