Паша Киста - Барвиха

Второй день прошёл похожим образом, как и первый. Даже смена водителей была та же. Только уже я ходил с планшеткой и записывал товар, а не Серёга. Времени у меня на это уходило много. Серёга успевал обсудить все возможные темы с кладовщиками, пока я считал товар, сбивался от волнения или забывал количество, пересчитывал и записывал.

Ещё я узнал, что транзитный склад делится на самом деле на два склада. Одни кладовщики, например Кирилл и Серёга, занимаются перемещением привезённого товара из ЦУМа и площадок, которые я уже перечислял. А другие занимаются перемещением товара, который приезжает из огромного склада, который находится в Коптево. На товаре из Коптево в смене один человек, который развозит поставки на электромопеде. Когда я приходил на собеседование, я видел парня в кепке «Левайс» с козырьком назад – это короче Ваня. Все называли его Лысым, потому что он был лысым. Как хорошо, что эта кличка уже закрепилась за ним, иначе так бы прозвали меня, потому что я тоже лысый. Вот он и работал на Коптево, только почему-то, когда я приходил на собеседование, он был на транзитке. Видимо, это потому что Кирилл тогда был в отпуске. То, что я сейчас описал, на второй день работы я, конечно же, не до конца понимал. Для меня «Коптево» было большой загадкой. Я даже понятия не имел, как там всё устроено, куда вообще подъезжает машина. Знал только, что машин приезжает в два раза больше наших, транзитных. Так что «Коптево» казалось не просто загадкой, но и каким-то ужасом. Отчасти, это было напрасно. А что насчёт Лысого. Так как он работал на Коптево, мне не так часто приходилось с ним пересекаться. Он в основном гонял на мопеде по парковке или торчал в курилке, но в те моменты, когда Ваня заходил на склад, я испытывал напряжение. Он был высоким и крепким, лет 20, с узким разрезом глаз и серьёзным выражением лица. Походка у него была уверенная и размашистая. В общем, он давил своим тестостероном. Иногда у него сдавали нервы от работы, и он кричал, дёргался, пинал коробки, откидывал пакеты, но делал это с теневым рофлом. Это было забавно и вызывало у всех только смех. Лысый это понимал, поэтому так и делал. Ему нравилось привлекать внимание. Он всегда принимал расслабленные позы, когда ел, не стесняясь, рыгал и чавкал. И всё это почему-то не вызывало отвращения. Наверное, потому что в Ване была какая-то своя комичная харизма, которая затмевала мерзость этих проявлений. Лысый был прям чисто пацан. Жил от зарплаты до зарплаты, постоянно проёбывая куда-то деньги. Он не парился и просто кайфовал от жизни. Рассказывал о своих движухах, о том, как он пиздится, о том, как бухает с пацанами. И это всё звучало не по-быдлятски, а с этакой пацанской благородной романтикой. Мне нравилось это слушать, потому что со мной тоже подобные истории случались, и я улавливал в них флёр, который он вкладывал. Так что со временем я поменял своё отношение к Лысому и даже понял для себя, что он достаточно близок мне по духу среди остальных коллег, хоть близко я с ним не общался.

Как я провёл два своих выходных тогда, я уже не помню, но, вероятно, что тупо провалялся дома. Я испытывал волнение перед предстоящими рабочими днями, ведь я уже должен был работать без Серёги. Серёга, кстати, отрабатывал последний месяц на транзитном складе, после чего должен был перевестись на склад Секции 100. Я типо пришёл на его место. Хотя на транзитке и без того не хватало сотрудников. Поэтому параллельно со мной стажировался ещё один парень. Его, как и Лысого, звали Ваня. После выходных я с ним впервые и встретился. Кирилл сообщил нам, что мы сегодня работаем вместе с Ваней. Ваня работал вроде второй день, а я, получается, третий. Меня это сначала не волновало, но потом я понял, что всё это как-то неправильно. Дело в том, что Кирилл уходил домой после 18 часов, якобы потому что у него график 5/2, хотя он работал вообще каждый день, потому что ставил себе подработки, чтоб больше поднять денег. Так что после шести вечера мы с Ваней остались вообще вдвоём, а Лысый, который работал на Коптево, тоже съебался пораньше, потому что раздал весь товар. Днём мы работали нормально под контролем Кирилла, но скорость, конечно, у нас ещё была так себе. А вот последние две вечерние машины мы разгружали с трудом, потому что из ЦУМа приехало очень много товара, да и с площадок немало. Мы успели только разгрузить и отвезти товар в пару бутиков.

Ваня мне не понравился. Он был худощавым, высоким, с бледной кожей и редкими маленькими красными прыщиками на лице. Ему было 19 лет. Он буквально недавно вернулся из армии, что для меня было удивлением. Выглядел он просто как калич. Хотя вроде как служил в Росгвардии. Может быть, оно даже и логично. Ваня всем своим видом мне напоминал дождевого червя. Не знаю, почему у меня возникла такая ассоциация. Так что я у себя в голове прозвал его Червь, но мне показалось, этого мало, и поэтому я добавил презрительное «этот». Этот Червь. Так я его и прозвал у себя в голове, так я его и называл, когда рассказывал своим знакомым что-то про работу. В дальнейшем я так и буду его называть тут, чтобы не возникало путаницы с Ваней Лысым. Этот Червь был необщительным, скрытным и медлительным. Его размеренная походка и неторопливость в работе меня сильно раздражали. Он не брал с собой сменную одежду и поначалу на работе не питался, потом он стал носить еду. На самом деле он всем казался очень странным. За спиной над ним подшучивали, а некоторые – в лицо. Я бы к нему относился нормально, но Этот Червь сам породил презрительное отношение к себе. Вечером я достал из рюкзака две груши, которые привезли бабушка с дедом с дачи, и решил одной угостить Этого Червя.