Михаил Ильин - Секс, Наркомики, Крым и Любовь (СНКЛ)

На этом месте я уснул, прямо на теплом песке пляжа, под шум моря, подстелив под себя большое банное полотенце. Так закончился мой первый день в Пёсьей бухте.

Глава 3. Про молоко, которое не молоко, а также про грех невоздержанности.

Просыпаюсь я как-то в палатке. Или еще не совсем просыпаюсь, а как бы уже, но не совсем. И сквозь этот как-бы-сон слышу голоса. Не у себя в голове, а прямо у нас на стоянке. Кто-то настойчиво кого-то уверяет, что нужно приготовить молоко. Мой друг Загар уверяет кого-то, что молоко вредно для здоровья и готовить его не нужно.

Я же пытаюсь спросонья сообразить, как молоко можно готовить, если, традиционно, его доят. То есть его добывают из коров уже в готовом виде.

Ну, выползаю из палатки, спать уже не хочется, а даже наоборот – интересно. У костра стоит Загар и незнакомое лицо с рюкзаком.

«Чего, блять, с утра пораньше уже по коровам соскучились?» – произнес я бодро «Девок уже не хватает?»

«Ага» – отвечает Загар – «Не по коровам, а по молоку. Евгений Иваныч, вот, подсуетились» – кланяется Загарчик в сторону незнакомого лица, раскрывает рюкзак и он оказывается не с вещами. Он оказывается с травой.

Видели ли вы, дорогой читатель, целый рюкзак травы? Не пакет, который легко спрятать в карман, не мешок, который можно убрать подмышку. Нет!

Целый гребаный рюкзак! Литров на семьдесят!

Надо отдать мне должное, я сразу понял, что это трава. И даже догадался, какая именно. Хозяин рюкзака оказался человеком здесь известным, Загаровым другом, с которым они даже жили в одном городе. Звали его Женя, или Жека. И этот самый Жека ехал в Пёсью бухту, путешествуя по Крыму и заезжая к разным своим друзьям, где передвигаясь на попутках, а где пешком, однажды после полудня проходил по какой-то степной дорожке в одном из районов Старого Крыма. Идет наш Жека, идет, долго так идет и вдруг видит, что тропинка постепенно все меньше становится, а вокруг неё, по бокам, растет трава, которую в учебниках рисуют не иначе, как в виде сорняка. Да и не трава это – а вовсе даже деревья, просто маленькие еще, им вырасти не дают. Большая такая трава, сочная. Не поверил Жека своим глазам. Забрался в самую гущу, на вкус и запах проверил – а и точно, трава. Дикорастущая, правда, но зато много – сколько хочешь бери. Ну он и взял. Взял столько, сколько смог. Вытряхнул рюкзак, благо, ценных вещей там почти было, и весь рюкзак до отказа набил. Попрыгал на рюкзаке для уверенности, еще допихал туда внутрь, сколько смог, после чего грустно вздохнул, взвалил рюкзак на плечи и бегом пустился в путь. Через день к утру он уже был у нас на стоянке.

Вот такая, вкратце, история. То есть история-то интересная, но причем, блядь, здесь молоко?

Это я спросил так, ну, чтобы рассказчик не уходил в сторону от главной темы.

И, наконец-то, выяснил правду!

Как оказалось, дикорастущая трава для употребления непригодна. Для того, чтобы от нее «перло», «вштыривало» или, на худой конец, «вставляло», необходимо готовить из нее специальным образом сваренный напиток, именуемый «малага», «манага» или же, в просторечии, «молоко».

Вот мы и добрались до главного. Вот откуда появилось странное упоминание о молоке. Загар пытался предостеречь своего друга Жеку от приготовления молока, мотивировав это тем, что оно, то есть молоко, у него каждый раз получается по-разному, еще раз рисковать он не хочет и вообще, опять будет, как в прошлый раз …

Ну, в общем, понятно, что минут через пятнадцать все споры завершились и друзья принялись готовить место для приготовления этого самого молока.

О, бляяяя, этот ритуал до сих пор стоит у меня перед глазами, поскольку на тот момент самым необычным впечатлением для меня оставалось то, как панки разрывают руками мертвого дельфина.

Я, естественно, очень заинтересовался – что же такое собираются делать мои новые друзья. Да еще так серьезно настроившись. Загар вписал меня в группу ответственных за продукты.

Мне надлежало пойти и купить шесть банок сгущённого молока, принести их к костру, после чего сидеть в углу поляны и не отсвечивать, пока не позовут.

Ну, я сижу, помалкиваю, смотрю. Фотографировать запретили. Сказали, что духи не будут благосклонны. Казалось бы – уже эта фраза должна была меня насторожить и заставить лишний раз подумать об участии в мероприятии… Но нет, молодости не свойственна осторожность. Теперь-то я понимаю, что мне следовало бежать от этой полянки, сломя голову, то есть, как можно быстрее…