Хьюберт Селби-младший - Демон

Гарри пришел в «Лэнсет Корпорейшн» сразу по окончании Бруклинского колледжа. Он отслужил в армии, поэтому обучение оплачивало государство. Основной специальностью Гарри выбрал бизнес-администрирование, дополнительной – бухгалтерский учет. Незадолго до выпуска он прошел собеседование в «Лэнсете», и обе стороны поняли почти сразу, что они как нельзя лучше подходят друг другу, и на следующий день после вручения диплома Гарри явился в офис компании и приступил к обучению по программе подготовки новых сотрудников.

Гарри был мил и приветлив, сразу включился в работу, отлично вписался в коллектив и понравился всем сослуживцам. За пару лет он неплохо поднялся по службе и определенно считался одним из самых перспективных сотрудников на младших руководящих должностях. Завершив обучение по корпоративной подготовительной программе, Гарри чуть ли не первым делом записался на вечерние курсы экономики. Он подумал, что это не только поможет ему в работе, но и произведет впечатление на тех, кого требовалось впечатлить, и не ошибся ни в том, ни в другом.

Будущее представлялось безоблачным, путь наверх – беспрепятственным, о чем Гарри Уайт периодически размышлял, так, мимоходом, и не с благодарностью или смирением, а с нарастающим нетерпением. Все-таки денег и повышения, престижа и собственной недвижимости хотелось бы уже сейчас.

Под конец обучения в Бруклинском колледже Гарри категорически не высыпался, и не потому, что упорно учился, а из-за своей личной жизни, чрезвычайно насыщенной и активной. Когда Гарри только пришел на работу в «Лэнсет», он, так сказать, завязал, как завязывал при поступлении в колледж, но по прошествии времени, когда он пообвыкся и закрепился в компании, новизна притупилась, и он потихоньку вернулся к своему прежнему амплуа героя-любовника. Эти «сторонние интересы» не создавали проблем на работе, лишь иногда, по понедельникам, Гарри приходил в офис с покрасневшими, чуть мутноватыми глазами. Он всегда держал в ящике стола глазные капли и в разговорах с коллегами время от времени упоминал, этак вскользь, о врожденной болезни глаз, которой, собственно, и объяснялось их периодическое покраснение. Его не особенно волновало, верят ему или нет, но ему нравилась эта выдумка.

Целый год Гарри был паинькой и ограничивал свои амурные похождения рамками выходных, а затем стал замечать, что отвлекается на работе. Не на коллег женского пола, а на какое-то внутреннее беспокойство. Он все чаще и чаще поглядывал на часы, ожидая пяти, и прямо чувствовал, как в теле копится напряжение. Мало-помалу выходные растянулись до понедельника, потом захватили и пятницу тоже, и уже стало понятно, что теперь не получится ограничить вечернюю активность какими-то определенными днями, и Гарри неизбежно пришлось подчиниться собственным внутренним устремлениям.

Постепенно дошло до того, что он стал обедать как можно быстрее, чтобы успеть прогуляться по улицам. Гарри не связывал свою новую привычку с тем внутренним зудом, что время от времени на него нападал, и вообще не считал это привычкой. Ему просто нравилось ходить по городу, особенно при хорошей погоде, и он даже не осознавал, что каждый раз непременно шагает следом за какой-нибудь юбкой, пока не придет время возвращаться в офис.

Вскоре Гарри и вовсе перестал ходить на обеды в корпоративный буфет. Он заранее звонил и заказывал сэндвич на вынос, брал его в перерыве и шел обедать в Центральный парк, на скамейке у озера. Уж всяко приятнее, чем стоять в очереди в переполненном ресторане, а потом жевать сэндвич среди шума и дыма, поэтому Гарри предпочитал пройти пару кварталов до парка, где утки на озере пускают рябь по отражению небоскребов.

Гарри очень любил первые теплые весенние деньки, когда уже можно не надевать тяжеленное пальто и выйти на улицу в одном свитере или легкой куртке. А эти яркие краски! О да, Гарри любил разноцветье весны. Даже не столько цветы и деревья, хотя ему нравилось на них смотреть – и на птиц тоже, – но он явно был не из тех, кого называют «любителями природы», хотя сам всегда говорил, что предпочитает все натуральное… au naturel [1] В натуральном виде, то есть голышом ( фр .). . Весенние краски, которые так любил Гарри, это цвета женских платьев, владелицы которых ходят по улицам, неотягощенные и не сокрытые плотной зимней одеждой, их лодыжки такие изящные, тонкие платья льнут к аппетитным изгибам, глаза горят, лица сияют улыбками, ветерок распушает им волосы и прижимает их платья к мягким, пологим склонам животов или к внутренней стороне бедер, где они сходятся у венериного бугорка. Ах, весна, весна! Чудесная пора, когда все просыпается и оживает, и молодые мужчины так легко поддаются соблазнам.