Максим Васюнов - Rassolniki

– Что Бог послал, как говорится, – по-хозяйски предложил всем угощаться Рублев, чуть смутившись от слова Бог, все-таки был здесь человек, у которого с Ним более близкие связи.

Рябов налил в стаканы выпивку. Отец Иоанн произнёс первый тост:

– Ну будем, господи спаси!

Чокнулись, выпили. Немного поклевали закуски с газеты. Рублёв всё думал, как и кто начнёт это импровизированное совещание. И как всё будет? По-дружески или официально. Неожиданного для него начали с личного.

– А ты что, Саня, такой хмурый? Ждёшь что ли кого? Мы не вовремя? – спросил проницательный Лозовой.

Александр на секунду заподозрил, что он всё знает про Екатерину. И сейчас выводит его на разговор о ней. Но откуда? Нет, это надуманный бред. И всё-таки вопрос поставлен правильно, врать ему Александр не стал.

– Да есть тут одна. Вот, думаю, может быть, забежит, – смутился Рублёв.

– Ты быстр, как всегда. Время зря не теряешь! – восхитился старым другом Ведов, – расскажи, кто такая? Соседка, наверное.

«Соседка, наверноею» – Ведов проговорил так, как будто ответ ему был не нужен, утвердительно, без знака вопроса. Или Рублёву опять показалось.

– Местная, на улице познакомились, в этом же подъезде живёт, – Рублёв рассказывал про Екатерину и не мог понять, зачем и почему он это делает. Видимо, действительно врасплох его застали эти интимные вопросы.

– Что, клеевая? – по-студенчески не унимался Ведов, – а хахаль есть? Гопник?

Рублев не переставал удивляться. Похоже, что они точно всё про него знают. Так чего же юлить?

– Вы что, всё знаете?

Компания прыснула смехом и недопитым мартини.

– Дедукция, Саша! – ответил Ведов, – или ты думаешь, что мы за тобой следим?

Что тут поделаешь? Пришлось Рублеву выложить все его сердечные дела. Иначе бы не отстали – всегда сначала лучше поговорить о личном, чем о политике.

– Так и что, я не понял, этот, как его…

– Колян!

– Этот Колян, он же никто, как я понимаю, так и пошли его! – от вопросов Ведов плавно переходил к советам, как это было много лет назад во времена студенчества.

– Да как-то всё это неправильно, – сказал Рублёв и прищурился. Но не от яркого света, а как бы ожидая смеха и брызг, промоченных мартини и апельсиновым соком.

– И правильно! Неправильно это! – вместо смеха сказал отец Иоанн и через выдержанную паузу разрешил ситуацию, – пусть будет всё, как будет, на всё воля Божья.

Ведов в это время строчил эсэмэску и, казалось, отвлёкся от разговора, но нет:

– Я не понял, она у него живёт? В его квартире? – продолжал пытать друга Ведов.

– Вроде да! – старался замять тему Рублев.

– Говоришь, в шестнадцатой живут? – Ведов, как истинный журналист, интересовался деталями. Рублёв значения и этому вопросу не придал, он понимал друга. Ведь сам неоднократно старался выяснить каждую мелочь о персонаже, который всплывал в чьих-либо рассказах или непосредственно перед ним – вплоть до того, какой туалетной бумагой пользуется этот человек. Иногда это происходило непроизвольно.

Издержки профессии.

– В пятнадцатой, – ответил Ведову священник, – в пятнадцатой.

Ведов, не поднимая головы, набивал эсэмэску.

– Ну, ладно! Давайте к делам перейдём? – осторожно спросил собравшихся отец Иоанн. Все промолчали, священник перевёл взгляд на Рублёва, – уже скоро предвыборная кампания начнется, Саша. И раз ты пошёл на благое дело, то нам надо кое-что обговорить. В интонации священника опять проскочили зомбирующие нотки:

– Мы идём на выборы не для того, чтобы засветиться, а для того, чтобы выиграть. Ты человек умный, понимаешь, что за то время, которое осталось до выборов, раскрутить тебя будет сложно.

– Что сложного-то, – перебил Иоанна Андрей, – с понедельника знаешь сколько повылезает никому неизвестных мудаков-кандидатов, о которых тоже раньше никто не знал?

– Вот поэтому и надо брать быка за рога, – включился в беседу Ведов, – наша задача не только всех этих кандидатов обойти, но и главного соперника – Швецова.

– Это действующего мэра? – спросил Рублёв.

– Да. Этот индюк уже восемнадцать лет городом заправляет, я думаю, не надо рассказывать, какой выборы выигрывает….

– Подтасовка?

– Процентов двадцать ему точно подкидывают, – со знанием дела заявил Ведов, разливая всем уже по третьему стакану, – но, как ни странно, многие в городе действительно за него. Это как в старые времена – чем хуже дела, тем любимее царь!

– В этот раз мы мухлевать не дадим, – заметил отец Иоанн, – уже наученные общим горем. Своих наблюдателей поставим. И не по одному, у нас людей хватит.