Максим Васюнов - Rassolniki

Внезапно со стороны леса послышался рокот мотора – в сторону станции двигался немыслимых размеров одуванчик. Жёлтый «запорожец» явно не вписывался в этот пейзаж, казался таким же несуразным и необычным, как телевышка. Подъехав впритык к воротам, «запорожец» распахнул двери. В него без замедления прыгнули туристы-вредители.

– Ну что, справились? – спросил Ведов у Артёма, это был дежурный вопрос, на него можно было и не отвечать, но ребята в эту минуту чувствовали себя героями, партизанами, совершившими удачную вылазку в стан врага. Поэтому оба, перебивая, начали кричать в ухо Ведову, как они выключили сторожа, а потом – как офигели от допотопного оборудования. И как ловко с ним справились.

– Красавцы, ребята! Сколько времени понадобится на восстановление?

– Пока разберутся, пока запчасти найдут, – начал давать экспертное заключение Артём, – думаю, дня два.

– Молодец! Эх, ребята, вы крутые! – Ведов дал волю эмоциям, приобнял развалившегося на пассажирском сидении соратника и со всей силы ударил на клаксон. Одуванчик загудел, как заводская серена.

Пугая кузнечиков и разгоняя ночь, «запорожец» выехал на лесную дорогу и вскоре скрылся за густым ельником.

На часах было около восьми утра, а Рублев еще и не засыпал. Сначала до двух ночи ждал Катю, потом она пришла, а потом какой уж сон! Подмигнув зеленым солнцем, Катя ушла от него минут пятнадцать назад. Думал, теперь провалится в сон, да как тут провалишься, когда в голове не поймёшь, что творится! Бывает по утрам, когда во рту ты чувствуешь неприятный запах. Оказывается, в мозгу тоже бывает нечто подобное!

Мозг буквально взрывался от предстоящих дел и разговоров.

Сегодня будет тяжёлый день, настраивал себя Рублёв, одеваясь и глядя на засыпанный снегом вид из окна; во-первых, переговоры с начальством – есть у него идея всё-таки попытаться сохранить за собой место корреспондента на то время, пока он будет здесь играть в политику и спасать мир. Во-вторых, разговор с Коляном. То, что этот разговор должен произойти как можно раньше, совершенно ясно. Делить с кем-то женщину – это не по-людски. В этом было что-то от первобытного животного, безо всякого ореола романтики, а Александр всё-таки считал себя романтиком.

И, наконец, сегодня наверняка придётся погружаться во всю эту рассольническую муть.

Как прочистить голову, Александр знал со студенческих лет. Недалеко от дома был продуктовый магазин. Его любимый универсам. Дело в том, что он не менял свой облик ни внутри, ни снаружи столько, сколько Рублев себя помнил. При этом запах, который врезался в нос покупателям с порога, тоже всегда был одинаковым. Запах горячей кулинарии вперемешку с копчёным мясом. В Москве журналист долго пытался найти магазин с похожим запахом, но тщетно. И уж тем более не нашёл ни одного универсама, где бы вдоль стен стояли огромные закрытые от покупателя стеклом витрины, окаймлённые металлическими рейками. На стенах висели и свисали с потолка широкие толстые квадраты, на которых были нарисованы белые круги, а в них красные надписи: «Рыба, мясо, молоко, хлеб». Всё как в Советском Союзе, всё как в детстве Александра.

И очереди здесь всегда были огромными.

Вот и сегодня Рублев встал в хвост длинной змейки покупателей в отдел кулинарии. Такая же очередь тянулась и к другим прилавкам. «Боже мой, – подумал Александр, – если присмотреться к лицам этих людей, то я наверняка смогу кого-то узнать. Тех, с кем стоял за молоком десять лет назад, или за тушёнкой».

Для них этот универсам то, что сопровождает на протяжении всей жизни. Они сюда приходят уже на автомате. И каждый день с нежностью и преданностью вдыхают этот запах советского магазина и, наверное, каждый раз, как в первый, всматриваются в эти квадратные названия отделов над головой. Для них это своего рода символ, который их возвращает в СССР, где рыба всегда была свежей, хлеб горячим, молоко натуральным. Те, кто решил не менять дизайн этого магазина, с точки зрения маркетинга не прогадали: пока живы будут советские люди, очереди здесь не иссякнут, ведь это на целый город, пожалуй, единственное такое место…

Место, где вместе с булкой хлеба и пакетом молока ты можешь получить невероятную дозу ностальгии по прошлому… А это так важно для современных русских.

К тому же, в этом магазине продукты всегда действительно были свежими, в отличие от супермаркета напротив.

Единственное отличие российско-советского магазина – прилавки заполнены до отказа. Александр помнил, что когда-то в этом магазине работала их соседка, и как он с родителями приходил сюда за сгущёнкой. Покупали они её почему-то не в зале, не с витрины, а где-то в кабинете, затерявшемся в длинных, бесконечно заставленных деревянными ящиками коридорах. Причём покупали сразу по десять, по пятнадцать банок! Куда столько? Ребёнку было не понять! Хотя что-то в животе заранее радовалось от предчувствия целых литров сладкой вязкой жидкости.